И хотя этот вывод представляется весьма неубедительным, молодой голландский студент, врач Эжен Дюбуа (1858–1940), который слушал Геккеля в Йене, был так загипнотизирован этой теорией, что не успокоился, пока не добился того, чтобы его приняли в колониальную армию, благодаря чему он приблизился к своей желанной цели — Индонезии.
Геккель, у которого было подготовлено название для еще не найденного, но уже детально описанного общего предка человека и гиббона — питекантропа (Pithecanthropus alalus), пришел в восторг, когда в 1889 году Дюбуа отправился на поиски призрака, которого он сам наделил такими конкретными чертами.
Большинство же немецких естествоиспытателей, в том числе и Рудольф Вирхов, считали, что идею Геккеля — найти на простирающихся на многие тысячи километров островах пару костей, которые подтвердили бы справедливость его теории, — нельзя принимать всерьез.
Вначале Дюбуа проводил раскопки на Суматре, но они не дали никаких результатов. Затем он перешел в центральный район Явы, где вскоре недалеко от Тринила у реки Соло и обнаружил доисторические кости.
В сентябре 1891 года его внимание привлекла еще одна находка — правый верхний коренной зуб. Получив отнюдь не доказательство, а лишь основание для предположений, Дюбуа делает вывод, что этот зуб принадлежит питекантропу, следы которого он ищет. Одержимый идеей, он тщательно обследует крутые берега реки Соло. К этой работе, которая длилась многие месяцы, были привлечены сотни местных жителей — и все из-за одного-единственного зуба.
Наиболее значительный успех пришел уже через четыре недели. Была найдена черепная крышка, которая по праву вдохнула жизнь, хотя и давно окаменелую, в название, придуманное Геккелем, — Pithecanthropus. Правда, черепная крышка не имела ничего общего с древним гиббоном, тем не менее Геккель в пику Вирхову выступил с торжествующими словами: «Удача Эжена Дюбуа, нашедшего ископаемого Pithecanthropus erectus, дала нам в руки окаменелые кости того самого обезьяночеловека — питекантропа, которого я гипотетически сконструировал. Для антропологии эта находка имеет большее значение, чем превозносимое до небес открытие рентгеновских лучей для физики».
Однако, даже осмотрев находку в Лейдене, Вирхов не расстался со своими сомнениями. Сам же Геккель так и не увидел ископаемые останки, которые, казалось, подтвердили правильность его предположения. Но хотя исходный тезис теории Геккеля, основывающийся на том, что гиббон является предком человека, так же как и сделанный из этого вывод, что Индонезия — колыбель человечества, оказался неверным, его смелые гипотезы пробудили интерес к раскопкам, неоценимым образом обогатившим наши знания о древней истории человека и роли Индонезии в истории заселения земли.