- Порядочность, я думаю, - и только.
- Значит, я непорядочна?
- Нет, вы просто... не сталкиваясь с этими вопросами раньше, не думали над ними...
- Вы ко мне снисходите!
- Но вам ничто не мешает, ничто не препятствует заняться ими теперь.
- Теперь зачем же, когда все уже сделано и кончено без меня!
- Не кончено, - что вы! Только еще началось, а совсем не кончено!
- Ну, все равно, - вы скоро все это кончите.
- Неизвестно, скоро ли... Хотелось бы, конечно, поскорей.
- Это кто? - вдруг твердо указала на море Таня.
- Это? Вон там плывет черненькое?
- Да. Это... кто?
- Это гагарка. Она всегда плавает одна.
- Почему же она любит одиночество? - спросила Серафима Петровна.
- Да вот, почему?.. Бакланы, чайки - эти всегда стаями, а эта... совсем лишена социальных инстинктов.
Так часто говорили между собой Даутов, Серафима Петровна и Таня на берегу голубого летнего моря.
Как-то, когда день был особенно красив и задумчив, сказала учительница из Кирсанова революционеру Даутову с какою-то даже горечью в голосе:
- Ну, хорошо, а красоту, вот эту красоту кругом нас, вы ее чувствуете или нет? Что-то вы мне ничего об этом не говорили!
- Признаться, в первый день, как сюда я приехал, чувствовал, очень чувствовал... Весь день ходил один, куда только мог, и был как шальной... Даже спал потом плохо.
- Только в первый день?.. А потом?
- А потом мне досадно стало. Посмотрю и отвернусь... Серьезно, именно так со мною и было... Море разлеглось бесполезно, горы торчат бесполезно... Подумаешь, какая расточительность, когда мы так нищенски бедны! Почему же это произошло? Хозяин сюда не пришел настоящий, то есть рабочий. Разве в таких махинах-горах всего только жилка несчастная исландского шпата? Нет, тут разведки делали кое-как, шаля-валя... Только и нашли что бурый уголь не так далеко отсюда, и копи забросили... Погодите, придет сюда рабочий - он их развернет, эти горы, - они у него заговорят своими голосами!.. А здесь, на берегу, каких мы здесь дворцов понастроим со временем! И чтобы в них отдыхали шахтеры из какой-нибудь Юзовки, из Горловки, из Штеровки, потому что им отдыхать есть от чего! И когда это сбудется, вот тогда только мне будет не стыдно и не досадно сидеть здесь, на бережку, вместе с ними и закапчивать кожу на солнце!.. Нет, вы только представьте, - вдоль всего берега этого, где теперь, как видите, ничего нет, кроме каких-то виноградников и двух-трех дачек мизерных, - это на целую версту великолепного пляжа! - вы представьте, стоят пятиэтажные дворцы!.. На целую версту - один за другим... Серые, бетонные, не боящиеся землетрясений, которые здесь иногда бывают... И перед ними асфальтовое шоссе. А по шоссе этому машина за машиной подвозят шахтеров, которые и будут жить в этих дворцах и будут купаться в море!.. А то, вы знаете, как они живут - в степи, где деревца нет, где белья сушить нельзя из-за пыли, в гнуснейших лачужках, по две, по три семьи в лачужке? Нет, вы этого не знаете и представить не можете! Они в земле, на глубине пятидесяти, а то и больше сажен, целыми днями уголь отбивают кайлами... Иногда их заваливает породой, иногда газом душит... И единственная радость их всегда была - до полусмерти водки напиться... А потом, конечно, драка, поножовщина... А то, представьте, они будут люди как люди... Зверски эксплуатировать какие-нибудь бельгийцы их не будут; поработали они у себя там, сколько надо, - потом сюда отдыхать приедут... Вот когда это сбудется, тогда только мне не будет стыдно, - а сейчас стыдно!