Между тем моя скаковая конюшня расширилась, и я нанял тренера. Постепенно мои деньги перекочевали к нему. Остаток своего состояния, включая и лошадей, я поставил на фаворита иоганнесбургского гандикапа. Но он потерпел поражение: другая лошадь обогнала его буквально на полсантиметра. Когда я покидал ипподром, у меня еще оставалось два с половиной шиллинга. Выходя из Трокадеро — самого дорогого ресторана, куда друзья пригласили меня на ужин, — я сунул эти деньги швейцару.
С этого момента дела мои становились все хуже и хуже. Стоило мне где-нибудь заговорить о работе, как улыбки моментально сползали с лиц. Двери некоторых домов, широко открытые для меня прежде, теперь даже не приоткрывались, если я просил о себе доложить. Еще безнадежнее было требовать возвращения долгов. Люди, пользовавшиеся у меня кредитом, чувствовали себя оскорбленными, когда я просил вернуть то, что мне по праву принадлежало.
Все реже удавалось найти владельца лошади, соглашавшегося использовать меня в роли жокея. Слишком велик был мой вес — 62 килограмма. К тому же высокие заработки привлекли белых жокеев из Англии, Австралии и Америки (на африканцев и индийцев распространялось табу). Конкурируя между собой, они сбивали и плату и допустимый вес.
Но это было еще полбеды. Призрачно высокая конъюнктура в городе золотоискателей создала мираж благосостояния во всей стране, которое на самом деле распространялось только на новых богачей, а вовсе не на массы населения. В Витватерсранде деньги не играли никакой роли, но заработать их с каждым днем становилось все труднее. Когда десятки тысяч иностранных солдат и офицеров, участвовавших в бурской войне, вернулись, к себе на родину, а местные войска были переведены на оклады мирного времени, торговля лишилась значительного слоя покупателей. Буры обеднели из-за страшных опустошений, вызванных военными действиями. В Иоганнесбурге послевоенная конъюнктура дала себя почувствовать позднее, чем в других местах.
Я снова пристроился к барышнику, у которого хорошо зарабатывал прежде. Он обещал выплачивать мне определенный процент с каждой заключенной сделки. Изо дня в день стоял я на лошадином базаре с одной австралийской кобылой. Это было красивое, как на картинке, животное без единого изъяна, к тому же отлично бравшее препятствия. И тем не менее можно было подумать, что во всем Иоганнесбурге нет больше человека, который хотел бы обзавестись лошадью.
Наконец я нашел покупателя. Он оказался недоверчивым и хотел сам убедиться в достоинствах лошади, но мне негде было продемонстрировать ее качества. Он уже решил было отказаться от сделки, но тут я заметил, что неподалеку дремлет в своей коляске рикша. Вскочив на кобылу, я направил ее к рикше и совершил изящный прыжок через его голову. Так я обеспечил себе пропитание на несколько дней.