Это звучало так мило и в то же время так нагло, что произвело впечатление на биржевика. Он вынул из кармана золотой и, больше не возражая, протянул его нам.
Теперь нужно было распустить по городу слух, что двое молодых спортсменов заделались извозчиками, побившись об заклад, что в Иоганнесбурге найдется достаточно джентльменов, которые будут платить чистым золотом.
В следующие несколько дней у нас было столько предложений, что пришлось нанять вторую пару лошадей. А ведь никто не обратил бы на нас внимания, если бы стало известно, что мы заделались извозчиками не ради спорта, а из нужды.
У меня снова завелись деньги. Не очень много, но все же достаточно для того, чтобы в голову полезли глупости. Ибо ничем иным как глупостью нельзя назвать решение завести скаковую конюшню, несмотря на мой печальный опыт. Я выиграл на пари пони, которого окрестил Саннибоем, а кроме того, приобрел жеребца чистых кровей. Выглядел он ослепительно, но оказался никуда не годным. Забрав лошадей, мы с Ньюкемом отправились в Почефстром, старейший город Трансвааля, основанный в 1835 году фоортреккерами[15]. Успех казался мне обеспеченным, я записал на скачки обеих лошадей и поставил на них. Проигрались мы в пух и в прах, Саниибой и жеребец потерпели полное поражение. Чтобы выполнить все свои обязательства, нам пришлось тут же продать жеребца и пони. В Иоганнесбург мы возвратились с 12 шиллингами.
Но надо было жить. Приближалось лето. Мы с Ньюкемом купили машину (разумеется, в рассрочку) и отправились стричь лошадей. Первый же пони, который попал нам в руки, лягнул сначала машину, а потом меня. На нашем оборудовании можно было поставить крест, как и на связанных с ним надеждах, я же лежал в углу конюшни, держался за живот и ругался от боли.
Ньюкем слушал-слушал, а затем произнес:
— Решено, я стану полицейским.
Прошло уже два года после моего возвращения в Африку, а кем я стал? «Авантюристом из Иоганнесбурга», — с горечью признался я себе.
Один владелец скаковой конюшни в Претории предложил мне участвовать на его лошади в скачках с хорошими ставками. Выхода у меня не было, пришлось отправиться в Преторию. На вокзале я осведомился у полицейского, как попасть на нужную мне улицу. Это оказался мой друг Ньюкем. Мы разыграли перед прохожими небольшую комедию. Со множеством знаков почтения он проводил меня до извозчика, которому я отдал последние деньги.
Незадолго до скачек ко мне прибежал запыхавшийся владелец лошади и, утирая пот со лба, проговорил, задыхаясь:
— Вы должны выиграть! Слышите? Вы должны! Я поставил на эту лошадь больше, чем следовало!