В любом случае, там, похоже, все куда сложней, чем мне показалось на первый взгляд. Ведь и я сама сказала Марисоль Де Ла Серта странные вещи, о которых ничего не знала…
Чутье подсказывало, что в прошлом славного иберийского семейства притаилась какая-то тайна, и, скорее всего, именно из-за нее жизнь старшего сына семьи находится под угрозой.
Ах, почему же в те редкие минуты, когда на меня снисходил дал прорицания, мне давали лишь урывки сокрытой истины?
— Вы так молчаливы и грустны сегодня, леди Ева, — соизволил обратить взор черных глаз на меня Мануэль Де Ла Серта.
Я даже вздрогнула от неожиданности, когда он заговорил со мною.
Молчалива и грустна? А я думала, что просто медленно засыпаю. Слишком много сил у меня ушло этой ночью. Чрезмерно много. И теперь тело мстило. К тому же, напряжение и страх за благополучие любимого отступили, оставив после себя опустошение.
Мне требовался отдых. И как можно больше.
— Вовсе нет, сударь, просто дурно спала. Я всегда в добром расположении духа, — любезно отозвалась я, даже изобразив вялое подобие улыбки.
Ужасно хотелось зевнуть. Но леди не зевают, тем более, при гостях. Как и не делают еще тысячи иных вещей.
Де Ла Серта пробормотал «холодная рыба» и продолжил легкомысленный флирт с Эммой. Смотреть на это было попросту мучительно.
— Тебя отвести наверх, Первая? — заметил мою усталость и мои муки Эдвард, ласково прикасаясь к руке.
Я благодарно кивнула и прошептала.
— Да. Больше уже не выдержу… Не хочу…
Не хочу видеть, слышать, знать… Пусть делают, что пожелают. Мне нужно просто немного поспать.
— Прошу простить нас, господа, — окликнул братьев Де Ла Серта мой Второй. — Еве придется нас покинуть.
Судя по взглядам, грустить без меня никто не собирался. Пусть и попрощались мы с показной сердечностью.
Брат довел меня до дверей спальни, а после того вернулся в гостиную, чтобы продолжать присматривать за младшей. Сыновья посла, разумеется, джентльмены… Но красота сестры так совершенна, что лучше не надеяться на чужое благородство.
Да и мне безумно не хотелось, чтоб между Эммой и Мануэлем произошло хоть что-то. Пусть подобный исход и был неизбежен.
Сны мне снились беспокойные, странные, я видела то самое зеркало, видела, как оно, разбитое мною, собиралось из кусочков. И слышала голос… Тот самый голос, что так напугал Марисоль Де Ла Серта. Голос раз за разом твердил «Никому не разрубить этот узел».
А я чувствовала, как на моей шее затягивается то самое жемчужное ожерелье.
Сон и явь переплелись, смешались… Я уже не могла отличить одно от другого.
Создатель, неужто я не просто спасла Де Ла Серту, а еще и забрала себе его смерть?