Нет, йогом я еще не заделалась, стараясь задушить стон, бочком-бочком подкатилась к краю, рукой пошарила под собой. Журнал! Вот что акупунктурило меня, будто мало было мордобоя с падением. Отшвырнула его в сердцах и решительно поднялась. Боль — болью, ее можно и таблетками заглушить, а вот на себя перед парами посмотреть необходимо. Тихо-тихо вышла из комнаты — еще не хватало мне Одди проснувшейся для полного счастья.
Твою мать, все тринадцать кругов Безумия, пипец, песец и армаггеддец!!! Как мне ЭТО замазать??? Ни один, сволочь, тональник не способен перекрыть кашу, которую напоминало сейчас мое вполне симпатичное в прошлом личико. Да и руки, грудь и везде куда достал мой взгляд покрывали синяки. Фиолетовые такие, набрякшие.
Ну, Дэн! Ну, тварь ты последняя! Карму и колесо Сансары, знаешь ли, еще никто не отменял! Чтобы тебя такой же красотой расписали!
— Красотой… красотой… — тихо повторяла я, вцепившись в раковину, чтобы не упасть от ходящей ходуном реальности. — красотой расписали… — почему мне это так важно? Потому… потому что…
— Журнал! — отпустила я белый мрамор и чуть не приложилась об него от головокружения.
Потому что «гламурчик» местный колол меня всё это время, напоминая о заклинании. Только бы оно подействовало. Тогда я спасена! Никто не увидит моего состояния и не вышвырнет нас с этим выродком из академии. Ну а там, четыре с половиной года потерпеть и всё!!! Всего четыре. Будем так считать. Для круглого счета. Если он меня раньше, конечно, не прикончит.
Как добиралась до комнаты, как с «космополитэном» кралась по коридору, как сипела заклинание — помню смутно. Башка кружилась и притупляла восприятие и боль. Острой вспышкой отметила своё неимоверно похорошевшее отражение в зеркале. Ведь «похорошела» не только мордашка, где губки стали пухлее, скулы острее, а глаза засияли кобальтовой лазурью, «похорошел» и «верхний» этаж, ну и «нижний» в придачу. Нет, наверху, Памелой я так и не стала, а внизу «Кардашьян» не стала бы курить нервно в сторонке, но… двигало меня заклинание в правильном направлении.
Белье тут же показалось чуть тесноватым, а юбка, натянувшись на попе, заболталась на утончившейся донельзя талии. С блузкой произошла похожая история, но другой формы у меня все равно не имелось, так что, кое-как втиснувшись, сколов потяжелевшие блестящие волосы, достав запасной рюкзак я, минуя столовую, поползла прямиком в Академию. Всё равно от тошноты и головокружения ничего съесть не смогу, лучше сразу забиться на свое место и попытаться отсидеть все пары.