Первая глава есть своего рода экспозиция, излагающая те факты внешней истории государственной власти, которые, при всем том, что они уже уложены в определенную схему, еще только требуют своего объяснения. Внутренние же, скрытые от непосредственного наблюдения закономерности изложены в двух последующих главах. Исследование, конечно же, велось в обратном направлении: вначале уяснялись потаенные движущие силы, обусловившие именно такое изложение первичного фактического материала, какое представлено в первой главе. И если бы построение книги непременно должно было бы соответствовать процессу изучения, последовательность глав в ней могла бы быть обратной. К счастью, это не обязательное условие. К тому же книга должна излагать преимущественно результаты исследования.
Структура книги, таким образом, обеспечивает компромисс между необходимостью, с одной стороны, представить конечные выводы и показать технологию их получения — с другой. Такое изложение к тому же должно удовлетворять одному из условий правильной исследовательской процедуры: восхождению от эмпирически данного материала к установлению тенденций и закономерностей. Конечно, это не вполне достигнуто: правильнее всего было бы предварить исследование простым хронологическим перечислением фактов, тогда как в первой главе они поданы в совершенно определенной концептуальной канве, необходимость которой становится ясна только после прочтения последующих двух глав. Это создает впечатление некоторой априорности, но автор рассчитывал на читателя, уже державшего в памяти известную сумму фактов. В крайнем случае он может справиться о них, пользуясь ссылками на источники. Если же принятый в книге способ изложения все же будет расценен как недостаток, читатель имеет возможность перечесть ее с конца, как она, в сущности, и писалась.
Следует сделать еще одно предуведомление. Внимательный читатель заметит, что три главы представляют собой как бы три совершенно самостоятельные исследования. Каждое из них предпринималось, так сказать, с чистого листа, без оглядки на выводы, полученные в каждой из предыдущих глав. Это отразилось и на изложении: в исследовании юридических форм власти (гл. I) нет речи о доктринах власти и феодальном характере землевладения; при изучении ментальных установок (гл. II) мы абстрагируемся от форм собственности; изучая эти последние (гл. III), не принимаем в расчет парадигмы мышления. Это сознательная методологичная установка, обеспечивающая, как представляется, объективность получаемых выводов. Поскольку оказалось, что результаты исследования столь различных феноменов, определивших облик княжеской власти, не противоречат друг другу, а изучались они как самостоятельные системы, такое тройное совпадение само по себе имеет доказательную силу. Полагая, что совпадения эти вполне очевидны, автор не всегда считал возможным еще раз обращать на них внимание в специальных «выводах».