Однако и на старуху бывает проруха. Покинув дом Варвары, Кира неожиданно расчувствовалась, как какая-нибудь, прости господи, соплюха. Впрочем, сходу дать волю чувствам, не получилось. Время военное, комендантский час и все такое. Так что Кара взялась развести родню по домам, благо у нее машина и не из мелких. Сказано, сделано. Погрузились и поехали, и пока Кира колесила по городу, ей было не до посторонних мыслей и не до непрошенных чувств, так как приходилось поддерживать с пассажирами "дружеский" разговор. Рассказывать о всяком, что-то объяснять, отвечать на вопросы, да и самой – пусть только из вежливости, - задавать встречные вопросы. О жизни. О родне. О мужчинах, которые все, кроме Федора Куприна, сейчас на фронте. В общем, обо всем, о чем можно поговорить "на скорую руку". Однако, после того, как всех развезла и осталась, наконец, в одиночестве, Кира поняла, что ехать сразу в Старый дворец ей не стоит. Не к чему грузить Якова своими посторонними проблемами. Он ведь для нее сотворил сказку, а в сказке нет места для прозы жизни. Ну, или почти нет.
Обдумав ситуацию, Кира решила пересидеть где-нибудь в тихом месте острую фазу своих "страданий ерундой", и только после этого ехать к Якову. Однако, в городе, вернее, в том, что касается тех мест, где офицер может выпить в ночное время, Кира практически не ориентировалась. Давно здесь не была. Поэтому, не мудрствуя лукаво, она поехала туда, где в этот поздний час все еще наверняка разливают – в бар при гостинице "Европейская". Недешевое место, но Кира за все дни своего нежданного-негаданного отпуска еще и копейки из своих денег не потратила. Яков не позволил. Так что сейчас в кармане брюк у нее лежала немалая по Кириным меркам сумма: три сотни "золотых" рублей. На обед в "Эксельсиоре", возможно, недостаточно, но уж на пару-другую "глотков" коньяка должно было хватить.
Кира остановила свой "Майбах-Урал" у тротуара – по ночному времени тут было практически пусто, не считая пары извозчиков, - хлопнула дверцей и, пройдя сквозь услужливо открытые портье двери, вошла в полупустой барный зал. И надо же такому случиться, что первым, кого увидела Кира, оказался Борис Вялышев собственной персоной. Он сидел за столиком вместе с двумя такими же солидными, как и он, господами, попыхивал сигарой и о чем-то увлеченно рассуждал. Киру он сначала не увидел, но она, умея думать быстро и действовать на опережение, сразу же сообразила, что проигнорировать своего первого ей никак не удастся. Все равно заметит, только уже сам, и, будучи умным человеком, сразу же поймет, что она его увидела первой, но не подошла.