"Получится неловко…"
Кира сделала еще несколько шагов в глубь зала, приблизилась к столику и, мысленно усмехнувшись, взяла быка за рога:
- Здравствуй, Борис! – сказала она, делая следующий шаг. – История повторяется. Опять ты за столиком в мужской компании, и снова я.
Борис вскинул глаза, увидел Киру и сразу же, как мальчик, вскочил на ноги.
- Вот так встреча! – зарокотал он своим оперным басом. – Кира! Родная! Какими судьбами?
Расстались они в свое время мирно, так что никто – ни он, ни она – обиды на другого не держал. Оттого и встреча оказалась радостной. Во всяком случае, для Бориса. Кира бы тоже порадовалось, - он до сих пор был ей приятен и интересен, как человек, - но только не сегодня, не сейчас, когда голова другим занята. Однако и хамить, вроде бы, не с чего.
- Да вот, - пожала она плечами, - выпить зашла.
- Так ты в столице? Давно?
- Семь дней, но скоро уезжаю обратно на фронт.
- Ну, хоть встретились! – вздохнул Борис. – А то уж и не чаял свидеться…
- Слышал ты летаешь, - кивнул он на ордена, - но не знал, что настолько высоко… Знаешь, что, Кир, давай я тебя познакомлю с коллегами и выпьем за встречу!
Оказалось, в баре гостиницы "Европейская", выпить этим вечером собрались судьи окружного суда. Они все тут же встали из-за стола и по очереди представились Кире, но, когда Борис хотел было представить своим коллегам ее, Кира его остановила.
"Гулять – так гулять! – неожиданно решила она, еще раз внимательно взглянув на бывшую "любовь всей ее жизни" – И ведь я не вру, все так и есть!"
- Очень приятно, господа, - сказала она вслух. – Разрешите представиться, штабс-капитан Багге-аф-Боо, честь имею!
- Багге-аф-Боо? – переспросил Борис. – Ты хочешь сказать…
- Я была замужем за младшим братом покойного камергера.
- То есть, ты теперь баронесса?
- Так получилось, - улыбнулась Кира, вполне оценив интригу и ее "приятные последствия".
Она ведь представляла, как все это выглядит со стороны и как звучит тоже знала. Хорошо звучит, а выглядит еще лучше. Не удивительно поэтому, что всем было "очень приятно" с ней познакомиться. И, судя по реакции на слова Киры о "покойном камергере", даже более приятно, чем парой мгновений назад, когда она являлась для них всего лишь анонимной женщиной-офицером.
- Так ты по-прежнему летаешь на истребителе? – спросил Борис, когда все, наконец, расселись вокруг стола и бармен налил Кире в бокал двойную порцию коньяка.
- Да, - подтвердила она, закуривая. – Поочередно, знаешь ли, то летаю, то в штабах штаны протираю.
- Два ордена…
Что ж, пришло время хвастаться, и Кира вдруг поняла, что совершенно не желает маяться душой, рассуждая о том, как было бы хорошо выйти замуж и родить детей, или о том, что который год ходит со смертью под руку. И что это очень удачно встретить в момент душевного раздрая бывшего любовника, с которым можно выпить и перед которым можно похвастаться, не испытывая при этом стыда за свою дурацкую похвальбу, ни сейчас, ни тогда, когда придет новый день и пройдет хмель от коньяка и нежданной встречи. Этим вечером – практически ночью, - она вольна была блажить, как захочет, и это было славно, поскольку лучшего средства перебить горечь от общения с родными и придумать было нельзя. Во всяком случае, Кира сходу ничего путного сообразить не могла. Ну, разве что, напиться до полной невменяемости, да и то…