– И ты этим вот, туда-сюда? – княгиня покрутила головой, и глаза ее снова вспыхнули двумя огромными изумрудами. – Туда-сюда, да?
– Ну, можно сказать и так, – согласилась Елизавета. – Туда-сюда, – усмехнулась она, – туда-сюда.
– Хорь! – позвала Клодда.
– Я здесь, княгиня! – подъехал один из всадников эскорта.
– А у нас такие есть? – кивнула княгиня на моргенштерн.
– Не точно такие, но есть, – ответил воин. – Кистень, называется. Эй, Элекей мурса[71]! Будь добр, покажи княгине свой басалык!
Хазарянин развернул коня и подскакал к княгине.
– Вот он, княгиня. Басалык, а, по-вашему – кистень.
Кистень этот, на взгляд Елизаветы, и в самом деле, ничем особенным от моргенштерна не отличался, только что вместо шара у него был многогранник.
"Или он называется полиэдром?"
Однако куда больше занимал Елизавету другой вопрос, с какой, спрашивается, стати все эти славяне и хазары так хорошо говорят на германском языке? Получалось, что это не случайное совпадение, и, наверняка, не общепринятая практика в княжестве Галич-Мерь. Скорее следовало предположить, что, выезжая на встречу с нежданным союзником, Клодда заранее знала, с кем предстоит иметь дело, и взяла с собой только тех, кто мог ей в этой непростой ситуации пригодиться.
В конце концов, место для завтрака нашлось неподалеку: разведчики, посланные на поиски, обнаружили симпатичную лесную поляну всего в пяти минутах неторопливой езды от места встречи. А там уже все шло, как по-писаному. Клодда только с виду казалась "не от мира сего". На самом же деле, как поняла Елизавета, немного пообщавшись с княгиней, женщина эта точно знала, чего хочет и как этого достичь.
Прискакали слуги на боевых конях, в броне и опоясанные мечами, побросали на траву кто ковер, кто подушки. Привезли корзины со снедью, вбили колья и натянули голубой шелковый навес.
"Недурно! – отметила Елизавета, покидая седло и входя под колеблемую ветерком крышу. – И предусмотрительно".
– Изволите присесть на подушку, или лучше табурет? – не успела Елизавета и шага ступить, а перед ней уже вырос дюжий детина. В одной руке он держал шелковую расшитую золотой нитью подушку, в другой – низкий табурет, куда более удобный для девушки, ноги которой закованы в броню.
– Табурет, – Елизавета сделала еще шаг и осторожно села на аккуратно, а главное, вовремя подставленный ей под зад табурет.
– Вино? Мед? – спросил другой слуга, появляясь справа.
– А что самое крепкое? – спросила Елизавета, чувствуя, как помаленьку, отпускает напряжение.
– Киевский взвар.
– Тогда, взвар!
– Осторожнее, королева Лиса, – рассеянно улыбнулась Клодда, располагаясь на подушках. – Это не сбитень, а взвар. Он горит, если ты понимаешь, что я имею в виду.