– У подошвы холма река, впадающая в Эльв, делает крутой поворот...
– Да, ваше величество, – поклонился из седла князь Роман, которого, похоже, проняло не меньше, чем скулнскорхского воеводу, – там есть река. Ее называют Ратмансдорфский ручей или Лексбах, а выше по течению, в полулиге, я полагаю, лежит деревня Ратмансдорф...
– Деревню сжечь! – приказала Елизавета. – Впрочем, – задумалась она, – нам понадобится дерево... много дерева... Или бревна лучше взять в лесу?
– В лесу, лучше, – еще раз поклонился князь Роман. – А что касается долины, я видел ее вчера во время разведки, она предоставит нам идеальную позицию: болота на левом фланге, холм и лес – на правом... Однако должен заметить, в этом случае нам придется биться, имея за спиной широкую и глубокую реку.
– Боитесь? – подняла бровь Елизавета.
– Оставь его, сестра! – нахмурилась Клодда Галицкая. – Князь Роман не боится никого и ничего, но он полководец и должен учитывать все возможности.
– Не обижайтесь, князь! – усмехнулась Елизавета, решившая, что ее шутки сейчас неуместны. – Вы же знаете, у меня вздорный характер! Женщины, что с нас взять!
– Конунг! – набычился Эрик, услышав ее слова. Он просто не мог допустить ни малейшего умаления ее величия.
– Королева! – покачал головой князь. – Вы не должны так говорить! Даже в шутку! У вас светлый ум и стальная воля, и вы великая воительница! Я буду удерживать центр построения, конечно, если вы мне позволите, ваша светлость! – поклонился он Клодде. – И мне будет спокойно за правый фланг, если там будет стоять королева Скулнскорха.
– Ты будешь командовать главными силами, – Клодда выпрямилась в седле, вытянулась вверх, словно бы прибавив в росте, глаза ее сияли зеленым огнем, щеки разрумянились, и языками беспокойного пламени развивались на неожиданно поднявшемся ветру выбившиеся из-под седого соболиного малахая огненно-рыжие локоны. – На левом фланге встанет боярин Скуба, конницу поведет Яркай Мурса, а резервный полк возьмет под руку князь Акпалат.
– Как я понимаю, холм и долину Лексбаха держать мне? – Елизавета уже видела, как это будет, но финал истории терялся в сумерках будущего вечера. Она не знала, чем закончится это сражение, но зато твердо знала, что оно состоится.
– Что ж, – закончила она вслух мелькнувшую ласточкой мысль, – туман, кажется, расходится, и нам пора выдвигаться к месту...
12
В Скулнскорхе говорят, что у каждой битвы есть ночь после битвы, и это правда, разумеется. Когда-нибудь заканчивается все – даже самые кровавые сражения. Другое дело, как ты встретишь "сумерки завтрашнего дня" – победителем, беглецом, или трупом. Возможны и другие отвратительные варианты, но, к счастью, в этот раз ей снова повезло. Сражение закончилось засветло, и, забрызганная с ног до головы кровью своих врагов, Елизавета была все еще жива, и более того – невредима. Затем сгустились сумерки, и наступила ночь, и это была ночь победы. Однако у вымотанной до последнего предела Елизаветы не осталось сил даже на то, чтобы отпраздновать свою военную удачу. Она упросила Тилли возглавить торжества, воссев на возвышении во главе пиршественного стола, а сама отправилась отдыхать. Однако впечатления прошедшего дня не оставляли ее ни на мгновение...