По ощущениям второй час, но и только.
"Посмотрим!" – Елизавета запустила руку под меховой жакет, просунула пальцы за ворот застегнутого на все пуговицы кафтана и, нащупав часы, висевшие на золотой цепочке на груди, потянула их наружу.
– Точно тебе говорю, час с четвертью, никак не больше! – бросила она Тильде через плечо и вдруг поняла, что разговаривает с пустотой.
Елизавета оглянулась – никого. Нахмурилась, посмотрела на зажатые в пальцах золотые часики и едва рассмотрела в плотных сумерках крохотные стрелки.
"Час и двадцать две минуты… Почти точно!"
Она прислушалась, поворачивая голову туда-сюда, но не услышала ничего знакомого: ни звуков речи, ни смеха, ни людских голосов. Получалось, что она оторвалась от других охотников, заплутала, занятая своими мыслями, и осталась одна. Как такое могло случиться? Отчего не окликнули ее ни Тильда, ни Людо? Как получилось, что Астарта пошла в лес, отставая от других лошадей? А, между тем, лес словно вымер: ни звука, ни движения. Сумрак, тишина, тревога.
"Тревога? – удивилась Елизавета. – С чего бы мне вдруг тревожиться?"
И тут она вспомнила о волках. Генерал определенно говорил, что здесь водятся волки, но Елизавета никак не могла вспомнить, охотятся ли они днем? Впрочем, незря говорится: помянешь черта, он и появится. Только подумала о серых разбойниках, а где-то слева за стволами деревьев промелькнула быстрая тень.
"Показалось?" – но Елизавета знала, ничего ей не померещилось.
Самого волка она не почувствовала, но движение уловила, и в увиденном – пусть и краем глаза – не сомневалась.
"А может быть, это парни, что взялись изображать оборотней?"
Все может быть, вот только, когда это случалось, чтобы Елизавета не ощущала совсем ничего? Заметила, но не разобрала, – это нормально. Но так чтобы мертвое пятно? А между тем, тот, чье движение она уловила, словно бы и не существовал вовсе.
Шорох за спиной, ощущение движения, и лошадка ее – далматинец – тоже, наконец, уловила запах опасности. Пошла боком, вскинула голову, заржала нервно.
– Ну-ка, ну-ка! – зашептала Елизавета, поглаживая Астарту по голове. – Успокойся, девочка. Никто нам не сделает зла!
Движение справа она сразу же оценила, как опасное, хотя и не успела даже сообразить, что происходит и в чем опасность. Елизавета действовала инстинктивно, то есть так, как ее учили. Не раздумывая, не сомневаясь, она отклонила тело влево, рискуя вылететь из седла, и действительно начиная уже сползать в сторону и вниз, и одновременно вскинула навстречу невнятному движению левую руку, на которой никогда не носила золота, с зажатым в пальцах кинжалом Людо. Механизм крепления путлища