– Лиза! – голос Людо проник сквозь туман полузабытья и заставил Елизавету очнуться, вернуться к реальности и в реальность. Но за то время, что она находилась "не здесь и нигде", мир изменился самым решительным образом.
Исчезли стены и потолок, и от всего каземата Шиллера осталась, по сути, лишь небольшая круглая площадка, сложенная из красного кирпича. На ней-то они, вчетвером, и стояли. А вокруг разворачивалось грандиозное призрачное действо. Вращались огромные зубчатые колеса, сотканные, казалось, из теней и отблесков. Поднимались и опускались громадные коромысла балансиров, выкованных из речного тумана. Двигались шатуны и поршни, созданные игрой света среди рассеянных в воздухе пылинок… Падающие звезды, серебряная и золотая пыль, облака и туманы… Маятники и оси, валы и шарниры… Нематериальный, но зримый, жил и двигался вокруг них огромный механизм…
– Вы видите то же, что и я? – хрипло спросил Томас фон дер Тиц и охнул, когда сквозь него, через их тела и души прошла волна десятого удара.
– Что, черт возьми, здесь происходит?! – Людо стоял, широко расставив ноги, и не сгибался под ударами времени.
– Сукин сын! – выругалась Тильда, ее голос охрип еще больше, но при этом обрел невероятную силу.
– Выходите, герцог! – потребовала Елизавета, когда отзвучал одиннадцатый удар. – Я требую! Вы назначили рандеву, слово сказано! Мы здесь!
Черт бы вас побрал, графиня! – фигура Тригерида, как и в прошлый раз, соткалась из теней, из обрывков тьмы, из намеков и умолчаний.
– Зачем вы напустили на меня вашего пса? – потребовала ответа Елизавета. Гнев кипел в ее сердце с того самого момента, когда огромный волк с бурой шкурой исчез и вместо него на снегу оказался высокий смуглый парень с длинными черными волосами и широко открытыми, но на веки пустыми глазами. Нагой и мертвый он лежал на снегу, а рядом стоял Людо с окровавленным кинжалом в руке.
Вы еще спросите, отчего я не пою колыбельных песен! – оскалился обретший призрачную плоть герцог. – Вы, что же, не понимаете, графиня, что сущности, подобные мне, способны творить одно лишь зло? Ад и преисподняя! Отпустите же меня, скверная вы девчонка!
– Отпустить? – не поняла Елизавета. – Куда? Зачем?
Это ведь ваша фантазия, графиня! Вы нагрезили весь этот механический ужас, заперев меня между одиннадцатым и двенадцатым ударами, и вы еще спрашиваете? – грянули оземь сброшенные оковы, и в руках Тригерида возник двуручный меч, такой же, впрочем, призрачный, как и его хозяин.
– Остыньте, герцог! – вышла вперед Тилли Шенк и с вызовом уперла маленькие кулачки в свои не слишком обширные бока. – Это я держу тебя за яйца, приятель! И ты будешь болтаться здесь, как говно в проруби, столько, сколько я захочу. И это, если мне не придет в голову чего-нибудь еще!