К восьми вечера на площадь начал стекаться народ. Контейнеры в три этажа располагались ступенями – так, чтобы могло разместиться максимальное количество зрителей. Кроме того, у боковых контейнеров обнаружились откидные стенки, которые стали частью трибуны. Люди грудились повсюду, а само поле, расчерченное вплавленным пластиком, охранялось вооруженными до зубов вояками. Рабочие устанавливали ворота в незаметные металлические колодцы. Затем посреди площади открыли люк, в который опустили насос, но Зилу подошел к рабочим, остановил их, и это означало только одно – перед матчем запланировано еще что-то. Народ на трибунах томился и ждал начала мероприятия. И вот наконец на пустую трибуну по отдельной лестнице стали подниматься привилегированные зрители: Мариэлла, Крюгер и другие главы кланов со «свитами», а также врачи и прочие граждане, причисленные к «верхушке» острова. Место за микрофоном на краю этой трибуны занял Франклин: «Матч скоро начнется! Поприветствуем Судью!» По площади пронеслись жидкие аплодисменты. По лестнице поднялся Судья, следом за ним – прислужники, а затем под конвоем завели Ди и Даниту и только за ними, на правах особых гостей, пустили остальных пассажиров «Линкольна» – отсутствовал только Альваро. А вот Орландо был – он появился неожиданно для большинства своих попутчиков, и его принялись обнимать, как члена семьи, наперебой спрашивая: как же он выжил, что произошло, где он теперь?
Франклин одобрительно прокомментировал воссоединение в микрофон: «Друзья, перед вами новички нашего острова, пассажиры “Линкольна”! Особо отметим двух прекрасных невест, Ди и Даниту!» Тут уже аплодисменты стали плотными, нарастающими, настоящими. Послышались свист и улюлюканье, и даже возгласы, обращенные к девушкам – все сплошь сексуального значения: «Какие буфера!», «Выходи за меня!», «Ох, я бы ей заправил».
– Слово Судье! – громогласно объявил Франклин и подал микрофон главе острова.
– Дорогие сограждане! К несчастью, наш сегодняшний праздник омрачен преступлением. Прошлой ночью солдат по фамилии Саттерли самовольно вошел в контейнер невест и хотел совершить над ними насилие! К счастью, его удалось быстро остановить. Но, как вы знаете, в подобных случаях суд не медлит. Решение вынесено однозначно – казнь. Прошу, выводите!
Саттерли с мешком на голове вывели на площадь. Его руки были связаны за спиной, и Фостер привязал к веревке еще одну, длинную. Двое солдат привязали к ногам Саттерли груз – специальный короб из пластика, утяжеленный внутри чем-то плотным. Судья махнул рукой. Саттерли сопротивлялся, но уже четверо солдат столкнули его в люк посреди площади, следом закинули груз. Толпа на стадионе с жадностью наблюдала казнь и заревела, как только тело камнем ушло под воду, а солдаты схватились за веревку. Фостер громко – так, что было слышно и без микрофона, отсчитал до ста восьмидесяти и поднял руку. Мертвеца вытащили на поверхность, сняли веревки и груз и поскорее унесли с площади.