— Кто в номере? Сколько человек?
— Четверо. Три парня и одна девушка.
— Что делают? Стоп! Покажи!
Вспышка! Сижу с закрытыми глазами, а сам все вижу! Странно. Вроде и привык к магии, но…
Нет, к этому привыкнуть нельзя. Кстати — идеальная разведка, ты всех видишь, тебя никто не видит. Эх, мне бы такие способности на ТОЙ войне! Или вернее — на войнах.
Номер такой же как у меня, только богаче обставленный. Явно человек привык к роскошной, комфортной жизни, не то что я, солдафон. Кстати…мне мой номер вообще-то раньше казался очень даже уютным и богато обставленным. Все для жизни есть, и зачем мне ковры, коврики, вазы и статуэтки? Ну и всякая такая же ерунда, которая нужна только для того, чтобы украшать, и не имеет никакой практической ценности. Ну…за исключением вот этих розовых хрустальных бокалов, валяющихся сейчас на боку.
Розовых, черт подери! Ффу…какая безвкусица. Синий — это да, но розовый — только для девочек. Ладно бы один такой бокал — ведь девочка здесь одна. И кстати — я ее знаю, эту девчонку.
По шрамам на спине узнал, лица-то не видать — она голая стоит на кровати на четвереньках, приподняв зад, и…в общем, все трое парней при деле. Не знаю, нравится ли это девчонке, но кряхтит и постанывает она изрядно.
Облом-с! Куда девать три трупа? Трупы мне не нужны. С ними одни проблемы. Вернее — три проблемы. Остается только ждать — когда-то они ведь насытятся, черт подери! Чертовы маньяки.
— Ну что? — спрашивает Соня, которая сидит в кресле напротив меня — Зачем меня позвал? Что хочешь сделать?
Сразу не отвечаю, погруженный в свои мысли и завороженно наблюдаю за процессом, происходящим в номере Элрона. Один из парней, которые сейчас вместе с Элроном — это тот самый рыхлый придурок, который задирал меня в столовой, в первый день после того, как я появился в Академии. Я его хорошо запомнил. Такую тупую рожу не забудешь. Третьего я не знаю. Оба пристроились сзади девицы и пыхтят что твой трактор. Умело так пыхтят, привычно. Заметно, что не в первый раз.
Младший Элрон спереди, и время от времени покрикивает на мычащую и стонущую девушку. В слова не вслушиваюсь, что он может такого говорить? Обзывает, называет шлюхой и все такое.
Жестом останавливаю Соню, которая снова порывается что-то спросить, и жду, когда эти упыри отвалятся от девки. Наконец — все четверо лежат рядом, девица на боку, тяжело дышит, вздрагивает.
Хмм…нет, все-таки эти мажоры еще те извращенцы. Девка точно какая-то мазохистка-нимфоманка, похоже что ей нравится, когда ее унижают.
— Как она могла остаться в живых? — спрашивает рыхлый, и я сразу же настораживаюсь.