– Чак из семьи Норрис.
– Чак? Я видел твою работу по чистописанию. Похоже на прогулку курицы, испачкавшей лапы в чернилах.
– Простите, великий мастер. Так получилось, что с пером я обращаюсь хуже, чем с мечом.
– Ну да, ну да. Верю. Скажи, Чак, зачем ты это сделал?
Обернувшись на миг назад, я пожал плечами:
– Не люблю, когда дело не завершено. Эти костюмы… Понимаете, они неправильные. Настоящий воин не должен замыкаться в черепаший панцирь. Сражения выигрывают, работая мечом, а не укрываясь за броней, превращающей тебя в истукана. Я сделал то, что должен был сделать.
– А если бы ты попал под удар?
Я снова пожал плечами:
– Плох тот воин, который собирается жить вечно.
Мастер Ур кивнул:
– Ответ достойный. Два балла за ответ и еще дюжина баллов за первый проход зала Безногих Истуканов. Чак, ступай к себе в комнату и отдохни, завтра тебя ждет новый трудный день.
– Благодарю вас, великий мастер Ур. – Я вновь изобразил поклон и отправился к единственному выходу из незнакомого зала, надеясь, что сумею найти отсюда дорогу наверх без подсказок.
Не возвращаться же назад через ряды кукол.
– И поставь себе минус балл за то, что не поприветствовал мастеров сразу, как только прошел через кукол, – донеслось в спину.
Вот ведь Бьег, всегда найдет, к чему придраться.
Истинный злобыш…
Перед дверьми в корпус я столкнулся с Паксусом. Странная встреча в столь поздний час, да и сосед явно никуда не торопился.
Специально меня караулил? Но зачем это ему?
– Чак, где это ты пропадаешь ночами? – с ходу поинтересовался Паксус. – Просыпаюсь, а нет тебя. Просыпаюсь второй раз, тебя снова нет.
– Больше тренируйся и будешь спать как убитый, не просыпаясь до рассвета, – посоветовал я.
– Да я и так прекрасно сплю.
– Что-то незаметно.
– Да это я просто переел за ужином, вот живот и подгулял, все будит и будит. Так где тебя носило, Чак?
Паксус – последний тип, которому я готов рассказать правду о происходящем. Но и врать без зазрения совести не стал, ответил уклончиво:
– Ты не забывай, у меня тоже есть живот, и у моего живота тоже есть потребности.
– Слишком долго ты в уборной торчишь. – Паксус покачал головой и спросил неожиданное: – А что это такое у тебя висит? Из кармана?
Отследив взгляд соседа, я потянулся рукой, неосторожно задев свешивающуюся невесомую ткань. Миг, и из кармана вывалилось скомканное худи странной девушки. Еще миг, и оно, почти полностью развернувшись, опустилось на ступени крыльца.
Худи – одежда унисекс, всем полам незазорно носить. Но светильник в дверях заставил предательски поблескивать характерную вышивку на рукавах.