Вышивка сугубо женская, такую здешние мужчины себе ни за что не позволят.
Паксус, уставившись на худи, охнул, после чего вскинул голову и, сверля меня дико возбужденным взглядом, растерянно пробормотал:
– Это ведь ученическое худи. Так ты что, каждую ночь в их корпус забираешься и веселишься там? Да? – И тут же сам себе ответил: – Ну да, в другие ночи я спал нормально, вот и не видел. Но сегодня ты попался наконец. Так ты в один корпус забираешься или каждую ночь в разные? И как ты это проворачиваешь? Ты ведь при мне почти не смотришь в их сторону. Как договариваешься с ними? Как?!
Больше всего мне хотелось послать Паксуса подальше, после чего как можно быстрее добраться до койки. Но, понимая, что надо со старта пресекать подобные фантазии, я заявил:
– Не говори глупости. Я просто нашел эту тряпку. Завтра спрошу у девочек, пусть разберутся, чья она.
Паксус, уставившись на меня совсем уж странно, горячо затараторил:
– Чак, я что угодно сделаю! Что угодно! Скажи, что тебе надо?! Я все сделаю, все! Только скажи!
– Ты о чем? – слегка растерялся я.
Паксус, воровато обернувшись по сторонам, приблизился, заговорщицки подмигнул и умоляюще прошептал:
– Научи меня.
Глава 12
Когда успехов больше, чем неудач
Странно, однако именно самовольная выходка с залом смертоносных кукол стала переломным моментом учебного процесса. И дело не в том, что ко мне стали как-то по-особенному относиться. Нет, это не такое уж великое свершение, чтобы заставить себя уважать всерьез. Поставь перед истуканами матерого аристократа, и он пройдет через них, как порыв ветра, без ветхозаветных фокусов с контролем ци.
То, что мне зараз досталось четырнадцать баллов (или, точнее, тринадцать), тоже не критично важный момент. Да, благодаря неожиданной щедрости главы школы я одним махом оказался в числе лидеров. Ну и что с того? Ведь в условиях, когда нас штрафуют каждый день по поводу и без, проще усидеть на раскаленной сковороде, чем на вершине пирамиды рейтинга. Я вот еще из подземелья не успел выбраться, а уже заработал минус единичку.
Чертов Бьег!
Ну а дальше могло случиться всякое и в любой момент. Это та еще лотерея: одни ученики могли день-два продержаться на высокой позиции, другие плавно с нее скатывались, третьи не скатывались, а резко низвергались в середину списка.
А если к делу всерьез подключался Бьег, падали с ускорением, несвойственным этой планете. И не только до середины списка, но и ниже.
Иногда гораздо ниже.
Были и четвертые, частично «неприкасаемые» вроде Дорса, которых некоторые мастера или упорно не замечали при оптовой раздаче минусов, или частенько баловали откровенно незаслуженными плюсами. Не сказать, что делалось это совсем уж бессовестно на постоянной основе, но все равно привилегированные особы куда легче удерживались на плаву.