Аккуратно добавил громкость на ползунке микшера, дернул струны, проверив, не слишком ли громко. Убедившись, что все нормально, гитара строит, я начал петь.
Коль суждено погибнуть, мы в огне сгорим все вместе. Ты увидишь сам, как пламя рвется ввысь. Да помогут предки, бой принять с честью. Склоны древних гор в ночи огнями Зажглись. И если смерть придет, вместе в эту ночь умрем Так наполни кубки в последний раз вином. Вознеси молитву, страху дай отпор! Полыхнут огнями склоны древних гор, Станет пустошью небес простор! И все в огне: леса и долины. Он горит в сердце горы. Это пламя кровью по ветру Забирает души в иные миры, Но будем друг о друге помнить мы…
(Кто хочет послушать как это звучало, примерно так: https://youtu.be/lMhWGQKDK24)
Пока я пел, в комнату спустился Джеймс, кивнул мне, и уселся рядом с женой. Дослушав песню, они похлопали мне, Белла даже прослезилась.
— Спасибо, Мэтт, за песню. Она очень близка мне по духу. И похожа на те песни, что пели мои предки в Шотландии.
Хм, и верно, если не петь начало, где поётся про Дурина и его сынов, песня вполне подходит для горцев — шотландцев.
— Ну как тебе наш подарок? — ко мне подошел Джеймс и поздоровался за руку.
— Очень понравился. Спасибо, Джеймс. — кивнул я ему. Кидаться на шею не стану, перебор.
— Я очень рад. И песня твоя тоже очень красивая. Сам написал?
И что ему ответить? Не хочется рисковать, ведь вполне возможно, что эта песня существует и в этом мире. А если скажу, что где-то слышал, а её вдруг решат найти и потом не найдут? Тоже риск. Эх, надо прошерстить сеть и проверить такие моменты, дабы не загнать себя в ловушку. А пока…
— Я не помню, Джеймс, после амнезии иногда всплывают вот такие моменты, как песни. Возможно я их где-то слышал, возможно написал сам, но точно не скажу, пока сам все не вспомню.
— Ну хорошо. — он похлопал меня по плечу, утешительно подмигнул и громко объявил:
— Прошу, баронетесса Белла Виллис, мистер Мэттью Грей, в обрядную залу! Сегодня в роду Виллис родится наследник! — и, взяв жену под руку, направился к выходу из комнаты. Мне ничего не оставалось, как последовать за ними.
Обряд проходил, как ни странно, тоже в подвальном помещении. Большая зала, размерами чуть ли не сам дом, по краям был украшен черными гранитными полуколоннами высотой метра в три, вплоть до потолка цвета красной глазури. Пол тоже был красным, но намного более тёмным. Между колоннами проглядывала белая мраморная стена, и общая композиция мне больше напоминало зебру, перевернутую наизнанку. У дальней стены от лестницы, по которой мы спустились, стояло пятеро человек, одетых в белые одеяния, с накинутыми на головы капюшонами и вложившие руки в рукава у живота. Посередине залы, в правильно очерченном треугольнике, с ребром в пару-тройку шагов, со странной, на вид бронзовой, глубокой тарелкой в центре, стоял еще один человек, судя по фигуре — высокий толстый мужчина, только одетый в черную мантию и в золотой маске с мужским лицом, чьи волосы, усы и борода, как лучи солнца, обрамляли лицо. Остальная часть головы так же была закрыта чёрным капюшоном.