— То, что ты не помнишь прошлые круги Абреда, не дает тебе повода нарушать мой запрет! — в голосе Женщины злые, угрожающие оттенки стали громче, но не на долго. — Но раз Абред принял тебя вновь в этом мире, значит так и нужно. — Женщина оказалась рядом, почти вплотную, протянула руки, и я, хоть и не видел своих рук, ощутил её прикосновение. Прикосновение, как будто мама гладит мягкими ладонями, как будто впервые осмелился взять за руку возлюбленную, как будто старушка проводит по внешней стороне ладони своей сухой, морщинистой ладонью. — Я принимаю твою душу! Живи, чтобы творить, принося свой свет миру!.. И да, передай мальчику, что прошлое утекло и его ладья ждет к новым берегам…
— Спасибо, Триада… — только и успел я сказать, поняв, кто передо мной, пока она не исчезла в мареве, что всё сгущалась и темнела.
И вновь я дрейфую во тьме незнамо сколько времени, пока не оказываюсь в комнате медблока, где впервые очнулся в этом мире, но не кровати, а стоящим перед кроватью, на которой, обняв руками колени, сидел белобрысый мальчик
— Мэттью… — только и смог выдавить из себя. От взгляда, с бессильной злобой смотрящих на меня глаз, весь воздух как будто выдавило.
Мальчик смотрел сперва рассеянно, как будто не понимая, что не один, затем его глаза вспыхнули огнем ярости и он, вскочив, закричал:
— Это ты! Ты! Верни меня! Я не хочу здесь быть! Верни меня обратно! — в меня полетели подушки, ваза, ночник. Я просто стоял, не зная, что делать и принимая на свое тело все эти снаряды, пока мальчик не обессилел, пытаясь поднять прикроватный стул, и не сел на него, опустив голову, и заревев. Я тихо подошел к нему ближе, опустился на корточки перед ним и обнял его. Я понимал всю его ненависть ко мне, ведь это я занял его тело, живу его жизнью, называюсь его именем. Как бы я отнявшему у меня буквально всё? Уж точно не любил бы.
— Прости, Мэттью… — я держал в объятьях мальчика, который сначала бессильно пытался освободиться, постепенно переставая брыкаться.
— Зачем… За что? Почему ты стал мной? — сквозь всхлипы и тихий плач слышал я его голос.
— Я не знаю, Мэтт, я не знаю. Я не хотел такого, прости… — тихо шептал я мальчику, понимая, что это его не успокоит. — Не я занял твое тело, оно как-то само. После моей смерти…
— Да знаю я… — пробурчал еле слышно ребенок, — я видел твою жизнь, и смерть… Здесь есть всё про нас… — провел он освободившейся левой рукой перед собой.
— Здесь, это где? — задал я логичный, так то, вопрос.
— Это мое… Твоё… Наше подсознание. — похоже, мальчик приходит в себя.