Все, конечно, помнят, что во время военного коммунизма и даже при начале нэпа достать топливо было чудовищно трудно. Благодаря этому или, точнее, по этой причине безумное количество русского народу, в том числе и пролетариев, благополучно перемерло от собачьего холода. Но я, однако, думал вовсе не об этом. Драма с отоплением не коснулась нас с Ганцзалином – и вовсе не потому, что один был не русский, а азиат, а другой – из числа упраздненных ныне дворян. Мистик сказал бы, что нас охранял некий невидимый дух, или предложил бы с десяток других теорий, не менее солидных и правдоподобных. Однако в действительности дело было в том, что мой помощник работал в доме Гребенщикова истопником. Именно по этой причине и ни по какой другой я в любой момент мог позволить себе роскошь посидеть перед жарко натопленной печуркой и поразмышлять о звездном небе над нами и нравственном законе внутри нас.
В последнее время размышления мои носили характер отвлеченный, философский, потому что во время военного коммунизма все вокруг обстояло так печально, что размышлять о злобе дня казалось делом и невозможным, и бессмысленным. Однако сегодня мне пришлось задуматься о вещах конкретных, а именно о том, кто мог убить директора треста тугоплавких металлов Бориса Семеновича Гуся.
Разумеется, Зоя Пельц не могла этого сделать, в этом я был совершенно уверен. Тут, наконец, следует признаться, что я знал Зою очень хорошо, о чем почти никто не догадывался. Замечу сразу, что речь не идет о каких-то интимных вещах. Но многие, полагаю, ужасно удивились, если бы узнали, что ваш покорный слуга ни много ни мало – гражданский муж Зои Денисовны.
Вышло это, как легко догадаться, совершенно случайно. Мужем и женой мы стали, когда меня, совершенно беспомощного после ранения, Ганцзалин вез из Самары в Москву. Его остановил военный патруль, меня осмотрели и решили, что рана моя получена в борьбе против рабочего класса и меня необходимо немедленно шлепнуть.
Ганцзалин оскалился, как волк, и собрался героически погибнуть за хозяина. И он бы погиб, в этом нет никаких сомнений, попутно забрав с собой на тот свет кучу врагов. К счастью, случилось чудо. Ехавшая в соседнем купе молодая женщина не побоялась за нас вступиться. Наверняка вы уже поняли, что женщиной этой оказалась Зоя Денисовна Пельц. Она решительно заявила патрулю, что я вовсе не борец с рабочим классом, а ее муж, и она везет меня лечиться в Москву. А рана моя получена на охоте, притом я сам даже не охотился, а просто случайно оказался, где не следовало бы.