В СССР проблема заключалась в том, что политика достижения результата любой ценой проводилась повсеместно и постоянно. В каждой из областей страны одним из видов деятельности начальника Управления внутренних дел (УВД) было «управлять преступностью» таким образом, чтобы регулярно докладывать в министерство об успехах, как несомненных, так и мнимых. Потому зачастую многие преступления или правонарушения не регистрировались, чтобы не портить статистику. Но еще важнее было не допускать понижения пресловутого процента раскрываемости по сравнению с прошлым месяцем, прошлым кварталом или прошлым годом.
Иногда можно было одним выстрелом убить двух зайцев: если удавалось не регистрировать правонарушения, где высока была вероятность, что виновных не найдут, уменьшалась статистика преступности, и одновременно удавалось избежать снижения процента раскрываемости.
Но вооруженный грабеж или убийство — это не мелкие проступки; Их трудно скрыть, но иногда можно занести в разряд менее существенных. Естественно, эти подтасовки могли применяться лишь в отдельных случаях, у милиции и прокуратуры оставалось немало дел, над которыми надо было всерьез потрудиться. В те времена статистика преступности была засекречена. Распад СССР и открытие некоторых архивов, в частности архивов Коммунистической партии, позволили узнать точные цифры. Из «строго конфиденциального» отчета мы узнаем, что в период с 1985 по 1987 год в СССР ежегодно регистрировалось два миллиона преступлений и правонарушений, среди которых насчитывалось около двадцати тысяч убийств (против шестнадцати-восемнадцати тысяч в Соединенных Штатах). В одной только Ростовской области ежегодно совершалось триста убийств.
Столкнувшись с этой лавиной дел, многие не слишком добросовестные следователи, торопясь раскрыть как можно больше преступлений, позволяли себе пользоваться запрещенными приемами, например, выбивать показания или подделывать улики. Иногда их изобличали и наказывали. Но нередко случалось, что за выговором или временным отстранением от должности мгновенно следовала премия за «раскрытое преступление». Потому неудивительно, что в начале 80-х годов у отдела криминальных расследований Ростовского УВД были лучшие результаты по стране — 90 % раскрытых преступлений. Дело Кравченко прекрасно показывает, какими средствами достигались подобные «успехи».
Так, навязанный следователям «процент раскрываемости» стал первой из множества причин, позволивших Чикатило в течение двенадцати лет безнаказанно заниматься своим кровавым ремеслом. Из-за собственной неосторожности он мог быть разоблачен и осужден, но снова без труда выбрался из этой ситуации. Убийство ребенка прошло без последствий, точно так же, как и сексуальные посягательства, на которые он отваживался в различных школах, где преподавал.