Собственно, Охранное Отделение — единственная служба в Империи, кто имеет право разбирать подобные дела магократов. Я им акт об убийстве ваших родителей отправил. Так что если вы их заинтересуете…
— Ну уж нет, спасибо, — перебил я, — Мне только интереса политической полиции не хватало. Вы лучше скажите, если я убийц родителей найду — мне их чё, прям ушатать можно?
Порфирий Петрович усмехнулся:
— Ну, право-то вы имеете. Только они вас могут первыми ушатать. Особенно, если окажутся магами, особенно инициированными, в отличие от вас, Ваше Благородие. Но мой вам добрый совет — вы лучше просто всем говорите, что ваши родители погибли… ну, скажем, от несчастного случая.
— Это еще нахрена?
— А иначе на вас будет висеть неосуществленная кровная месть, Ваше Благородие. А это позор, знаете ли. Так что вы или смерть своих родителей за несчастный случай выдайте, или на крепостных, которые вас побили, свалите.
И потом повесьте их. Так проще будет. А то я чую, тут мощные маги поработали, если сунетесь им мстить — так ведь можно и самому с родителями воссоединиться, если вы понимаете, о чём я…
— Да Прыгуновы это! — неожиданно снова заголосила Скорсезовна, — У нас с ними спор за овсяное поле был? Был! Случай, когда их крестьяне нашу тёлку угнали был? Был! Вашего дядю они били? Били! Да что тут говорить? У Прыгуновых род злой, да слабый. Вы их, барин, одной левой побьете.
— Ладно, — я отмахнулся от кровожадной Скорсезовны, жаждавшей немедленно свершать месть против Прыгуновых, — А где дядя-то?
— Так он тут давно уже не живёт, в Петербург уехал. И ему я не дозвонилась. Трубку не берет. Или вообще телефон неправильный, — объяснила Скорсезовна.
— А остальная родня? — спросил я, желая выяснить живой наличный состав моего клана.
— Енто какая родня? — напряглась Скорсезовна, — Сестрица ваша, Татьяна Петровна, как всегда в Пскове, наркоту по носу пускает, да блядует. Ей тож не дозвонилась. Дядя ваш в Петербурге. А братец-то ваш четыре года назад с Турецкой Войны не вернулся. А больше у вас и нету никого. Ох, сиротинушка, вы барин…
— Ладно, хватит ныть, — остановил я Скорсезовну, — Разберусь с твоими Прыгуновыми, не боись. А что там с гаруспиками?
— Гаруспики вырезают у погибших магократов сердца и желудки, — нехотя доложил Порфирий Петрович, — Положено так. А о большем я говорить не смею. Я же не маг, я из боярских детей, как и все полицейские. Нам про магию говорить запрещено, это, Ваше Благородие, карается смертью. Не буду же я себя под расстрел подводить, в самом деле.
— То есть, я правильно понимаю, что вы в доме еще не были, трупы моих родителей не видели?