Зимой на дворе у Александровых устраивалась американская горка – поднимаешься по ступеням на очень высокий помост и с него обрывом на листе фанеры срываешься вниз, потом снова взлетаешь на противоположный, столь же крутой, подъем, секунду паришь в воздухе, после чего приземляешься и благополучно съезжаешь вниз. Вот что значит безошибочный математический расчет!
Этому испытанию «на прочность» после выпитой за ужином водки подвергались все более или менее дееспособные гости вне зависимости от их социального положения и занимаемых высоких государственных постов.
Однажды зимой после ужина Анатолий Петрович подмигнул своему сыну Пете, и нас с Юрой повели на горку. Помню, поднимаемся на помост, Петя кидает на фанеру какую-то доху – и вот, пожалуйста, катитесь вниз. Отступать было некуда, мы рухнули вповалку на фанеру и – ф-ф-ф-ють на бешеной скорости – понеслись вниз по заданной траектории. Зависли на какое-то мгновение в воздухе, и, после того как на противоположной стороне снова взлетели вверх, плавно приземлились и съехали к подножию горы. Ощущение, прямо скажем, незабываемое! Однако все эти безрассудства происходили с нами бог знает сколько лет тому назад!
* * *
Вылечить Марьяну Александровну окончательно не удалось, коварное заболевание по временам возвращалось к ней снова, но все же наступило заметное облегчение, и Александровы были бесконечно благодарны С.М. Навашину.
Так случилось, что отношения пациентки и доктора переросли в дружбу, и Александровы, нередко вместе с нами, стали посещать Навашиных в Переделкине. Эта дружба сыграла особую роль в творчестве Натальи Навашиной, но к этой теме я еще вернусь, а сейчас продолжу «линию жизни» Сергея Навашина.
* * *
Заняться наукой сразу после окончания в 1951 году Первого мединститута (служба в армии затянула процесс обучения) Сергею Навашину не удалось. Он был направлен по прихоти распределительной комиссии научным обозревателем в газету «Медицинский работник».
Конечно, работа научным обозревателем давала неограниченные возможности для расширения собственного кругозора и для освещения в печати наиболее перспективных направлений в научно-исследовательской деятельности в области медицины. Но вскоре настали тяжелые годы травли «врачей-вредителей», лавина сигналов с мест поступала в редакцию газеты «Медицинский работник», и справиться с ней было нелегко – не все доносы поддавались уничтожению, не все можно было задвинуть в дальний ящик стола. Некоторые особо упорные граждане настойчиво требовали расправы, донимали звонками и письмами. К счастью, со смертью Сталина врачей оставили в покое. С этого времени Сергей, навсегда распрощавшись с журналистикой, целиком посвятил себя научной деятельности.