– А что по другому он не работает. Надо обязательно писать?
– В твоем случае да.
– О чем ты, капитан?
– Жезл считывает твои мысли и желания, даже те, которые ты не успел подумать и пожелать. Он, как волшебная палочка, хотя понятней его сравнить с пультом от телевизора. Только это пульт от пространства, и он не пальчиковых батарейках, а на атомной энергии. Никакого волшебства. Но и на дороге они не валяются.
– Нууу… – растерянно протянул я.
– Не нукай, как шнуг (растяпа), – сказал капитан Беллфиосса. – А раскинь мозгами. Твое предназначение сейчас – делиться впечатлениями от жизни.
– Как?
– Дай-ка его сюда.
– Жезл?
– Да.
– Зачем?
– Сейчас увидишь, как он работает.
Я принес жезл Вакха.
– Эта история, – начал капитан Беллфиосса, взяв тиреус, – произошла со мной, когда я был молод, пил так, что тебе и не снилось. Я еще только мечтал стать моряком. Но я уже знал быть мне капитаном. И всё, что происходило со мной, я воспринимал как знак. Я расскажу эту историю так, как если бы я её написал. А поможет мне тиреус.
она и морской офицер
Она одиноко стояла у входа в заброшенный парк и нетерпеливо поглядывала по сторонам. В теплом темно-фиолетовом пальто волнующего фасона она выглядела невероятно мило. Пройти мимо я не смог. Я присел на спинку сломанной скамейки в парке и сквозь решетку принялся наблюдать за ней.
Туманное осеннее утро часом раньше встретило меня с порога чужого дома по соседству. Ночь я провел за бутылкой со случайными приятелями.И ушел, пока они спали. На перекрестке я долго стучался в лавку, желая купить вина на опохмел и булку. Забрав их у сонного продавца, я пошел в парк. Никем не тревожимый, незаметно пьянея, впадая в восторг, я шатался вокруг старого планетария, когда-то бывшего церковью, как вдруг заметил её и остолбенел. То ли на самом деле, то ли после принятых витаминов, но Она показалась мне неземным чудом. Стараясь быть не примеченным, я расположился неподалеку.
Не успел я, как следует, насладиться приятными наблюдениями, как появился Морской Офицер. Подтянутый и стройный он вынырнул буквально ниоткуда и замер возле барышни. О том, что офицер жив, а не превратился в каменное изваяние, свидетельствовал лишь пар, клубившийся у рта. Морской Офицер говорил, Она его слушала. Потом наоборот.
Глядя на них сквозь черную решетку, я невольно представил себя Морским Офицером. Вот я беру барышню за руку и нежно говорю: «Знаешь, любимая, я так скучал без тебя в плавании, так скучал. Мне все дни без тебя, как будто не хватало воздуха, я не жил, а задыхался. Я так тебя люблю. Так люблю. Ну просто о-го-го, как люблю! Ну просто свистать всех наверх, как люблю!» И я прижимаю её руку к своему поющему сердцу, Она улыбается, превращая осень в весну, а серый промокший воздух в сверкающую радугу.