– Эй, приятель, – прокричал мне в ухо долговязый кретин с улыбкой шире нас обоих, – не хочешь побыть статистом? На набережной через полчаса пройдут съемки. Я вижу, ты все равно слоняешься без дела.
Со мной все обращались панибратски. Все из-за того, что у меня лицо деревенского простака.
– Отвали, – сказал я.
– Три тысячи, чувак, за полчаса работы, – ухмылялся кретин.
– Что нужно делать?
– Нужно постоять в толпе зевак возле трупа.
– Какого еще трупа?
– Не настоящего, чувак. Загримированный актер, его убьют бандосы.
– За что?
– А это ты узнаешь в конце года, когда увидишь себя на экране. Ха!
– Три тысячи? – спросил я.
– Да, чувак. Ха!
Я согласился.
Актер, игравший труп, высокомерно прошел через толпу статистов и снисходительно улегся на тротуаре. Его смочили кровью, вернее краской, придали лицу застывшее идиотское выражение маски мертвеца и попросили всех смотреть на него так, словно он каждому был должен по состоянию.
Мы постояли пару минут. Потом нам разрешили перекурить, актер потрепался с режиссером и его положили под другим углом. Мы опять постояли возле тела, только теперь с выражением лиц как будто мы ему должны по целому состоянию.
– Все свободны, – объявили нам, – деньги получите на выходе с площадки.
Только я получил гонорар, как меня схватили за руку. Это был помощник режиссера.
– Послушай, – сказал он, – ты единственный, кто смотрел на труп не как все.
– А как?
– Словно ты знаешь, кто его убил.
– Это ты к чему?
– У режиссера родилась идея расширить сюжетную линию, если продюсеры будут не против. Позже он хотел бы связаться с тобой и обговорить условия.
– Ты это серьезно?
– Это твой шанс!
– Катись к чертям, – спокойно проговорил я, словно предложил прокатиться на велосипеде. – Вместе со своим режиссером.
Помощник режиссера недоуменно пожал плечами и отошел. Ему было наплевать на меня. Я тоже пошел прочь. За мной увязался какой-то тип. Сначала он шел чуть сзади, потом пристроился рядом. Тип был невзрачен и плохо одет. Таких замечают, только если они начинают выпрашивать деньги или вопить дурным голосом.
– Послушай, – нервно вздрагивая, сказал он, – я слышал ваш разговор. Почему ты отказался? Если бы такое предложили мне…
– Я не продаюсь, – оборвал я.
– Не морочь голову! – возмутился он. – Ты только что продал себя за три тысячи.
– Это была разовая платная услуга.
– Не заливай. Ты что-то скрываешь. Или ты просто испугался?
– Не просто испугался, – остановился я, чтобы смотреть типу в лицо непонятного цвета, точно засиженное мухами, – а пришел в ужас.
– Пришел в ужас? В смысле? – не понимал тот.