Поначалу он делал кормушки простенькие и не слишком опрятные, но, войдя во вкус и подключив воображение, довольно быстро освоился и начал мастерить уже кормушки тематические. Территория коттеджа обрастала его поделками и словно бы более живой становилась.
Стенин насыпал корм и тут же объявились три воробья.
А потом раздался вороний грай. Огромная стая чёрных птиц прилетела со стороны леса. Вороны хаотично метались над домом, будто какие-то зловещие предвестники, при этом они не садились ни на ограду, ни на деревья, ни на крышу.
Боль усилилась, внутри головы, словно молоточки стучали. Так всегда бывало, когда прилетала стая. Вороний грай действовал как деструктивное магическое заклинание. Да, Стенин любил птиц, но ворон с некоторых пор стал ненавидеть. И он не раз задавался вопросами: откуда прилетает эта стая? Там ведь сплошной лес, нет никаких свалок. И зачем она вообще прилетает? Отчего-то ему казалось, что у этих чёртовых птиц есть какая-то конкретная цель.
Что странно, стая стала появляться именно тогда, когда у него начались головные боли. То есть, месяц назад. Было в этом что-то мистическое, хотя Стенин старательно отгонял подобные мысли. На позапрошлой неделе он отправился в лес — в том направлении, откуда прилетала стая. Что надеялся обнаружить? Пожалуй, он и сам толком не знал. Возможно, какое-то воронье гнездовье. Целый день шёл по лесу, сверяясь с компасом, и за всё это время не услышал и не увидел ни единой вороны. Домой вернулся, не получив ответов.
Птицы над территорией коттеджа кричали так пронзительно, словно их на части раздирали. Глядя на ворон с тревогой, Стенин произнёс мысленно: «Улетайте!» Всё его естество требовало, чтобы он пошёл в дом, но это означало сбежать. А полковник никогда не сбегал, потому и стоял, глядя на стаю, словно бросая вызов боли и страхам. В этом было какое-то детское упрямство.
«Улетайте, чёрт бы вас побрал!»
Стая, словно бы услышала его и точно единый организм, устремилась в сторону леса. Минуты не прошло, как снова воцарилась тишина. И боль немного поутихла. Стенин облегчённо вздохнул, взял пригоршню снега, протёр раскрасневшееся лицо. Крошечные льдинки блеснули в его аккуратной с проседью бороде и на густых бровях.
В кормушке задорно чирикнул воробей, будто говоря: «Всё хорошо! Жизнь продолжается!»
— Жизнь продолжается, — произнёс Стенин. Вышло у него как-то неуверенно, хотя это была его любимая присказка, и раньше он её всегда произносил с оптимизмом. Резко выдохнув, повторил: — Жизнь продолжается!
Вот теперь вышло уверенно, хотя и с нотками злости. Ну что же, злость — это неплохо, когда-то она была для него, как лучшая подруга.