Непрекращаядёргатьсявдикомтанце, Пепашвырнулавогоньочереднуюкормушку.
— Чувствуешь, полковник? Духиужездесь, ноонихотят, чтобытыприсоединился! Мыдолжнывместеисполнитьритуальныйтанец!
Онпроцедилсквозьзубы:
— Пошлатыкчёрту!
Пепатутжеподскочилакнему, еёзрачкинепрерывноперемещались, будтобылиневсостояниисфокусироватьсяначём-тоодном.
— Нет, полковник, нет, такнепойдёт! Тыпростообязансейчасжевстатьиначатьотплясывать! Неможешь? Аяневерю! Додверисумелдобраться, сумеешьитанецисполнить. Мнетакхочетсяэтоувидеть! Тыдаженепредставляешь, какхочется! — онасхватилаегозаруку, рвануланасебя, заорала: — А-нувставай, ментяра! Вставай, ясказал!
Стенинпопыталсялягнутьеёногой, ноонаотпрыгнула, оскалилась, какзверушка, потом, брызжаслюной, заорала, громчечемраньше:
— Язаставлютебявстать! Этомояиграиигратьмыбудемпомоимправилам!
Стенинзаставилсебяухмыльнуться.
— Недождёшься. Можешьсколькоугоднотутпрыгать, какмартышка, ноявтвоидебильныеигрынеиграю! —онощутил, каквголовеначалапробуждатьсябольиподумал, чтодолгожеонадремала. Унегопоявилосьпредчувствие, чтовэтотразбольбудетособеннострашной.
Пепапристальновглядываласьвеголицо.
— Еслинеподнимешься, полковник, иненачнёшьсрануюпляску, ягрохнутебяпрямосейчас.
Онпо-прежнемуухмылялся, хотяэтодавалосьвсётрудней.
— Нет, сейчастыменянегрохнешь. Ятебенужен, — унеговдругвозникластраннаямысль, которуюонрешилозвучить: — Самотвоёсуществованиепотеряетсмысл, еслименянестанет.
— Ты! Несёшь! Хрень! —указавнанегопальцем, Пепабудтовыхаркнулаэтислова. —Твоимозгигниют, апотомутытеперьтолькоиможешь, чтонестиподобнуюхрень!
— Нутакдавай, убейменя! —Стенинрассмеялсяибольраскалённымшаромпрокатиласьвголове. Ноондержался, потомучторешил, чтообязанбылдержатьсявочтобытонистало. —Этожетакпросто. Возьмитесак, которымтымнепалецоттяпала, иубейменя! Неможешь?
— Нехочу, — онаявнопыталасьизобразитьравнодушие, однаконервныеноткивголосееёподвели. —Ещёневремя. Тыещёнедостаточнострадал.
— Нуакакже: «Ягрохнутебяпрямосейчас»? Дажетвоиугрозы, этообычноепустозвонство. Терпетьнемогу, когдаслованаветербросают. Авотто, кактыскакаласразрисованнойрожей, мнепонравилось! —Стенинхотелпохлопатьвладоши, носообразил, чтоэтовызоветдополнительнуюболь, даисилнаподобнуювыходкуистратитсямного. Сейчасвсюэнергию—психическуюифизическую—оноблачалвслова: — Давай, попрыгайещё! Тыведьчёртовпещерныйчеловек, авокругзлыедикиезвери! Попрыгай, покривляйся, доставьмнетакоеудовольствие!
— Небуду. Расхотелось.
— Нукакжетак-то? Быстрожетысдулась! Всёэтоведьвходиловтвойгениальныйпланиздевательствнадомной. Сожжениекормушек, всеэтикривляния...Тыдействительнодумала, чтотакимобразомстрадатьменязаставишь? Моглабычто-нибудьпоинтереснейпридумать, хотя, яначинаюподозревать, чтотыдляэтогослишкомтупая.