«Не всегда было так. Давным–давно, в другом городе, я жил иначе. Меня зовут Хемонаскил – я дух зимы. Перед Новым Годом, в самый разгар зимы, я приходил к людям. Взрослые засыпали, но я мог поиграть с их детьми. Нам всегда было весело, поэтому и зима была спокойной – я ее устраивал».
– Ты? – переспросил Андрей. И следом добавил: – Они не превращались в золото?
«Нет. Ничего подобного не было. Я просто бегал и веселился, катал детишек по округе, помогал им строить горки, нагонял сугробы побольше».
– Но что случилось?
«Тот город был городом золотодобывающим. Практически все жители работали на шахте. И естественно почти все были богачами».
– Так это же… хорошо?
«Да», – согласился Хемонаскил с сомнением. – «Суть в том, что п о ч т и все».
– Так что не так с золотом?
«С ним то как раз все нормально. Проблема была во мне, теперь–то я понимаю».
Хемонаскил замолчал. Андрей почувствовал, как сон тайком наваливается на него. То ли от холода, то ли от пережитого в голове гудел колокол. Усилием воли он заставил себя встрепенуться.
А Хемонаскил продолжал:
«Я много уделял времени детям, обвешанным золотом, а они мне. Даже не знаю, почему так делал. Погнался за красивыми побрякушками, вот и все. Мне нравилось, как отражается луна в металле, как он блестит».
– Понимаю, – сказал Андрей.
«Ну конечно», – хмыкнул Хемонаскил с сомнением в голосе. – «Как бы то ни было, год за годом все повторялось. Богатые богатели, бедные беднели. Такого быть не должно, когда золото прямо под ногами, но такова жизнь. И вот однажды я отказался катать одного мальчика, хотя он очень просил. И ведь не первый год упрашивал».
– Он был не из богатых, – догадался Андрей.
«Да. Его семья не бедствовала, но украшений, как остальные дети, он не таскал. А я бегал только за такими. И тогда он подкрался ко мне, пока я не видел, вырвал волос и загадал, чтобы все, в чем проявится мое отражение, превращалось в золото, которое я так любил».
– Ж..Ж..жестоко, – заикаясь сказал Андрей. Все–таки он замерзал. Сознание болталось между сном и реальностью. Затуманенный разум даже не давал испугаться, что в таком состоянии можно случайно открыть глаза. Но не тут–то было – ресницы слиплись, превратившись в жесткие колышки.
«Наверное», – согласился Хемонаскил с благодарностью в голосе. – «Я правда думал, что золото мне нравится. Пока не потерял самое главное – детей. В тот день они все превратились в золотые статуи. Никто не сидел дома – они выбегали мне навстречу из каждого дома, каждого подъезда. Я бежал и бежал, не понимая, что происходит, пока они, дома, витрины, автомобили не превратились в этот противный металл».