. Бунина чествовало все Русское Зарубежье. Во время празднования эмиграция преисполнилась гордой уверенностью в том, что создание Русского Зарубежья позволило сохранить ее единство как культурной и исторической силы. Награда была присуждена как раз в том момент, когда Сталин загонял советское искусство и литературу в тесные рамки социалистического реализма. Это совпадение во времени еще более усилило значение этого события и укрепило уверенность эмиграции в своей правоте. Наконец, оно послужило дальнейшему разграничению эмигрантской и советской литературы. Таким было значение Нобелевской премии для современников, но это лишь один из аспектов события, которое, как мы убедимся ниже, не следует воспринимать чересчур упрощенно.
Почти все оказавшиеся в изгнании известные прозаики принадлежали к реалистической традиции русской литературы (Д. Мережковский так же, как и Бунин-поэт, стоит несколько особняком). Исключение составлял А. Ремизов — совершенно особый, игривый, барочный, черпающий вдохновение в сверхъестественном (в гоголевском понимании). Другие, в особенности Бунин, Зайцев, Шмелев и Алданов, могут считаться продолжателями традиций Тургенева,
Толстого, Чехова. Как и для их предшественников, подробное описание жизни не было для них самоцелью, а призвано было вскрыть глубинный человеческий смысл, заложенный в судьбах героев и в описываемых ситуациях. В нечастых описаниях судеб эмигрантов они также выходили на уровень общечеловеческих обобщений, однако наиболее важную часть их творчества за границей составляли воспоминания и ностальгические обращения к прошлому. В любом случае они избежали характерных для социалистического реализма дидактизма, приукрашивания и мифологизации.
Я полагаю, что благодаря этим особенностям произведения, написанные людьми, долгое время находившимися в изоляции от жизни в Советском Союзе и от действительности, окружавшей их за границей, читаются с неизменным интересом. Другие писатели, последователи той же традиции, оставили нам незабываемые юмористические, подчас едко сатирические зарисовки жизни в эмиграции. В их числе следует назвать Дона Аминадо, Тэффи и А. Даманскую. Несмотря на то, что эти писатели не принимали участия в новаторских экспериментах позднего Серебряного века (Ремизов опять-таки составляет здесь исключение) или начала 20-х гг. и не привнесли в эстетическом отношении в русскую литературу ничего нового, их романы и рассказы представляют собой захватывающие произведения и прекрасные образцы, свидетельствующие о тех высотах, которых достигла русская проза в прошлом. На них не оказали заметного воздействия зарубежные литературы, их не поглотила литературная среда тех стран, где они проживали, великие фигуры современной западной прозы — Джойс, Пруст, Т. Манн — никак на них не повлияли. Этим, быть может, объясняется, почему их переводили гораздо меньше, чем можно было ожидать. Даже присуждение Бунину Нобелевской премии не способствовало заметному росту числа переводов и изданий их сочинений на иностранных языках.