. Самые большие надежды среди молодых парижских поэтов подавал Б. Поплавский, который умер совсем молодым, не раскрыв всех граней своего поэтического дарования. Большие потери понесло это поколение также во время войны.
>12Тесная связь между двумя Россиями, восходящая к общим культурным корням — Серебряному веку, — сохранялись недолго. В Советской России недоверие к экспериментаторству и к творческой индивидуальности, а также авторитаризм и удушливая атмосфера сталинизма сковали поэтическое творчество, по крайней мере, это относится к той поэзии, которую печатали, что ясно видно на примере трагических судеб Мандельштама, Пастернака и Ахматовой. С другой стороны, молодое поколение поэтов Русского Зарубежья продолжало работать и публиковаться, живя в нужде за границей. Их творческие усилия стоили им больших эмоциональных и физических издержек, которых явно не восполняли скудные гонорары. Мостик через пропасть, разделившую две русские литературы, был переброшен только после окончания войны, слишком поздно для большинства поэтов-эмигрантов, которые уже не имели возможности оказывать непосредственное влияние на их соотечественников-диссидентов в Советском Союзе.
Наши рассуждения подводят к двум комплексам вопросов. Первый касается взаимоотношений литературы Русского Зарубежья с зарубежными литературами, в среде которых она развивалась. Второй — с возможностью существования обратной связи, т. е. влияния Русского Зарубежья на ситуацию в литературе Советской России. В весьма дерзкой статье, появившейся на страницах «Современных записок» в 1929 г., В. Вейдле, впоследствии ведущий литературный критик, который с большим расположением относился к молодому поколению писателей-эмигрантов, утверждал, что русские всегда плохо понимали иностранную литературу, прежде всего французскую. Правда, добавлял Вейдле, они верили, что основываются на зарубежных образцах, главным образом на французских. Так, Пушкин вдохновлялся стихами Парни, символисты — Бодлера и т. д. Однако, доказывал он, это было весьма поверхностное влияние, которое было непосредственно связано с исключительно плохим пониманием великих произведений французской литературы. Характерно, что русские читали Парни и Метерлинка, но проходили мимо Валери, Клоделя и, например, Пруста.
Эти резкие суждения нуждаются в пояснении. Без всякого сомнения, немецкие и английские авторы оказывали влияние на русских писателей, в том числе и на эмигрантских (Цветаева, например, была очарована поэзией Рильке); поэты и писатели-эмигранты молодого поколения были связаны с кружками дадаистов во Франции (благодаря писателям старшего поколения и тем авторам, которые познакомились с ними раньше или в самом начале эмиграции, например братьям Бурлюк и И. Зданевичу). В принципе, однако, Вейдле был в значительной степени прав. Жизнь в Русском Зарубежье не слишком способствовала преодолению этого недостатка, поскольку энергия эмигрантов сосредотачивалась на каждодневной борьбе за выживание, а многие зарубежные писатели в свою очередь если и проявляли интерес к русским, то относились к ним, прежде всего к молодым литераторам, свысока, в лучшем случае покровительственно