Совершенно очевидно, что и сам факт эмиграции, и положение церкви и религии на советской родине порождали у изгнанников пристальное внимание к проблемам религии и восприятие главенствующей роли православной церкви в сохранении своего национального и культурного единства. Вместе с тем это привело к появлению целого ряда новых взглядов и новой практики не только в решении проблем повседневной жизни, но и в плодотворном обсуждении основных вопросов интеллектуального и духовного порядка. Те же самые обстоятельства позволили русскому духовенству в изгнании и заинтересованной в этом части мирян установить контакты с другими христианскими конфессиями и вступить с ними в экуменический диалог>2.
До революции за границей существовало несколько русских приходов. По большей части они находились при посольствах империи в крупнейших государствах, а также при дворах, часть представителей которых принадлежала к Русской православной церкви (например, Гессен-Дармштадт, Вюртемберг). Эти церкви и приходы находились под юрисдикцией митрополита С. -Петербургского, который в свою очередь подчинялся Священному Синоду, управляющему делами церкви со времен Петра Великого. В 1918 г. общерусский церковный Собор отменил Священный Синод и избрал патриарха. Поскольку это произошло после захвата власти Лениным, духовенство, находившееся за рубежом, отказалось признать это изменение. Во время гражданской войны на юге, находившемся под властью Белой армии, была основана Временная Церковная администрация, куда входили митрополиты и епископы этой части России. В конце гражданской войны практически все члены этой Временной администрации эмигрировали в Королевство сербов, хорватов и словенцев, в г. Сремски Карловицы, являвшийся резиденцией патриарха Сербии. Епископский Синод в Сремски Карловицах объявил себя временным местоблюстителем Священного Синода Российской империи. Благодаря присутствию в его составе митрополита Антония (Храповицкого), выдающегося по своей образованности и пользующегося большим влиянием, бывшего митрополита Киевского, к мнению Епископского Синода прислушивались. Большинство заграничных приходов, прежде всего в государствах, граничащих с Россией, признали полномочия этого Синода. Меньшинство, однако, поддержало новоизбранного патриарха Тихона как главу Русской православной церкви. Арест патриарха (и его преждевременная смерть), возникновение Живой церкви породили многочисленные сомнения относительно того, кого же считать главой русской церкви за границей. Проблема осложнялась попытками православных церквей балканских стран распространить свою юрисдикцию на русские эмигрантские приходы. Например, митрополит Афинский, а позднее патриарх Сербии добивались того, чтобы их признали главой всех приходов эмигрантов и дали право назначать по собственному усмотрению местных епископов для управления ими. Нельзя забывать и о Константинопольском патриархе, хотя он и выражал желание признать автокефалию русской церкви за границей.