Поскольку очевидно, что развитие новаторских, творческих направлений 20-х гг., в котором принимали участие обе России, было насильственно прервано установлением жесткого контроля со стороны сталинского режима, можно поставить вопрос о последующих судьбах этих тенденций. Серебряный век (и достижения начала 20-х гг. ) продолжился в России за рубежом. Этот феномен сейчас находит признание и на советской родине. Можно назвать имена писателей и художников-эмигрантов, чьи произведения стали составной частью общей истории русской литературы и культуры. Произведения Бунина, А. Ремизова и других были вновь опубликованы и вызвали всплеск интереса к тому, что происходило в Русском Зарубежье, — интереса, который может быть удовлетворен появлением еще большего числа изданий эмигрантской литературы. То же самое и с искусством — выставка, на которой была представлена коллекция Костакиса, показывает, что создаются неофициальные собрания русского авангарда, которые становятся все более доступными для заинтересованной аудитории. Подобное возрождение интереса в большей мере касается творчества тех эмигрантов, которые в конце концов вернулись в Советскую Россию, как это сделала, например, Марина Цветаева. Ее произведения широко доступны и изучаются (хотя еще и не полностью опубликованы), ее влияние на современную поэзию постоянно возрастает.
Еще более интересен до сих пор не до конца исследованный вопрос о возрастании интереса к идеалистической философии и религиозной мысли, наметившегося в Советском Союзе в последние годы. Труды Бердяева, как дореволюционные, так и те, что были написаны в эмиграции, имели хождение sub rosa, оказывая сильное влияние на отдельные круги молодежи. Большая терпимость Русской православной церкви, поворот к ней советского правительства, а также диссидентов привлекли внимание к творчеству религиозных мыслителей начала века. Символом этого возрождения стали труды и жизнь отца П. Флоренского. Это привело к тому, что многие ученые и верующие — представители интеллигенции открыли для себя творчество Г. Флоровского, Г. Федотова, деятельность Института св. Сергия в Париже.
И на Западе, и в Советской России осознали, что эмигранты продолжили традиции и своих предшественников, и старших товарищей, работавших на рубеже XIX —XX вв. Их деятельность была прямым продолжением творческого взлета эпохи Серебряного века и отмеченных духом экспериментаторства первых лет советской власти. Их творчество сохранило черты, свойственные русской культурной истории и традиции, которые находились под запретом в годы сталинской диктатуры и которые сейчас вновь выходят на поверхность, вдыхая новую жизнь и внося разнообразие в официальные догматы социалистического реализма. Сегодняшний акцент на национальные моменты в прошлом России, чувство гордости за ее достижения в области культуры придают особую значимость наследию Русского Зарубежья: исследования по истории церкви и религиозной мысли, выявлявшие религиозный и духовный аспекты в жизни и творчестве таких писателей-классиков, как Пушкин, Достоевский, Гоголь и Блок, предпринятые в Русском Зарубежье, сейчас возвращаются в Россию. Теперь признается, что эмиграция выполнила свою двойную цель, заставившую ее покинуть оказавшуюся под властью советов родину и основать Россию за рубежом, — она сохранила традиции и ценности, которые не были приемлемы для большевистского режима, и продолжила творческую деятельность, начало которой было положено в эпоху Серебряного века.