Еще более важной, как мне представляется, является новая роль, которую Русское Зарубежье призвано сейчас сыграть на своей исторической родине. Оно служит посредником, способствующим передаче России достижений западной культуры 20 —30-х гг. Вплоть до недавнего времени из-за своей изоляции эмигранты вряд ли были в состоянии помочь своим соотечественникам познакомиться с западной культурой. Теперь это стало возможным во все более широком масштабе. Несмотря на то, что русские эмигранты так и не интегрировались полностью в состав тех западных обществ, которые предоставили им убежище, и не в полной мере были готовы к восприятию культурных процессов в зарубежных странах, писатели, представители интеллигенции (прежде всего ученые) неизбежно замечали то, что происходило вокруг них, и информировали об этом Русское Зарубежье в многочисленных публикациях. Более того, определяя и отстаивая свою «русскость», эмигранты волей-неволей вынуждены были высказываться по поводу отличительных черт и особенностей современных процессов в западной культуре. Эта информация, содержащаяся в журналах, газетах и книгах, выходивших в Русском Зарубежье, в настоящее время представляет собой источник информации для тех, кто сумел найти к ним доступ в России или за границей. И эта информация имеет жизненно важное значение при заполнении тех «белых пятен», которые возникли из-за изоляции Советской России от внешнего мира в 30 — 40-е гг.
Интеллигенция Русского Зарубежья следовала традиции русской интеллигенции: она с моральных (или с политических) позиций критиковала то, что происходило дома, была своего рода каналом, по которому распространялась информация о достижениях западной мысли и о западных ценностях, и способствовала их усвоению. Трагедия старой интеллигенции заключалась в том, что она была оторвана от народа, и интеллектуальная элита эмиграции всеми средствами стремилась перебросить мост через эту пропасть, путем «поиска», а фактически — создания нации, к которой они обращались. Преодолев этот барьер, частью, правда, за счет уничтожения старой элиты, советский режим выполнил одну из задач, которые возложила на себя интеллигенция. Но это было сделано за счет ущемления истинной роли интеллигенции, которая всегда видела себя в качестве критика существующей общественно-экономической системы и ее моральных ценностей. Именно эта наиболее существенная черта, характеризующая традиционную роль интеллигенции, присутствовала в деятельности интеллектуальной элиты Зарубежной России. В той мере, в какой работы эмигрантов становятся известны на родине, эту часть их миссии также можно считать выполненной. Подобно своим предшественникам в XIX столетии, они вынуждены были работать, не имея прямого доступа к тому, ради кого они, собственно, жили, — к русскому народу. Станет ли это обстоятельство препятствием на пути распространения их идей в ближайшее время? Будем надеяться, что нет, хотя нельзя быть полностью уверенным, если вспомнить о той изоляции, в которой находилось Русское Зарубежье. Правда, эта изоляция позволяла развивать творческие усилия в своей, замкнутой среде, в то же самое время она не могла не породить абстрактности и отрыва от действительности, в той или иной мере характерных для разных сторон деятельности эмигрантов. Вполне естественно, что эти особенности коснулись в первую очередь политической сферы, но они довольно заметно сказывались также на философии и литературе.