Не удивительно, что представители молодого поколения, обучавшиеся в какой-то период в эмигрантских учебных заведениях, внесли наиболее существенный вклад в изучение русской литературы, искусства, истории и также философии, продолжая работу, начатую в России до революции, и знакомя Запад с тем, что происходило в этих областях науки в Советском Союзе. Их оригинальные работы и вклад в развитие науки стали известны лишь после второй мировой войны, так что их деятельность выходит за рамки нашего изложения. (Среди деятелей этого поколения можно назвать критика В. Вейдле, философа А. Койре, историков искусства А. Грабаря и Б. Лосского. ) После 1945 г. и преимущественно в США представители старой эмигрантской научной общественности и ученые нового поколения помогли в становлении и развитии того, что теперь называется русистикой. За исключением некоторых аналитических работ эмигрантских экономистов, например В. Войтинского, А. Югова, Н. Ясного и С. Прокоповича, западные ученые в период между 1919 и 1939 г. практически не замечали исследований, выходивших из-под пера эмигрантов и посвященных России. Как мы убедимся, некоторые ученые-эмигранты читали курсы лекций в научных учреждениях ряда стран, но эти отдельные случаи не оказывали значительного воздействия на понимание Западом России (и Советского Союза). Это не исключало, разумеется, отдельных важных в научном отношении индивидуальных и неформальных контактов.
Русские ученые, попадая в конце своей одиссеи на Запад или в Харбин, приступали к реализации двух задач, о которых мы уже упомянули, — учить молодежь и продолжать собственную научную работу. В Англии под председательством медиевиста сэра Павла Виноградова был создан комитет из английских пожертвователей и ученых-эмигрантов (в частности, П. Милюкова), который основал общественный фонд помощи ученым из числа беженцев. Так было положено начало широкой кампании, которая привела к восстановлению научной жизни в Русском Зарубежье. Английскую инициативу подхватили в Париже, где жили многие русские ученые и представители интеллигенции, причем некоторые поселились здесь еще до 1914 г. и имели тесные связи с французскими научными кругами. Это начинание обрело реальные очертания в Берлине. С помощью собранных в Англии денег и при поддержке ИМКА оказавшиеся в изгнании ученые образовали здесь Русскую академическую группу. Она основала Русский институт, в рамках которого предполагалось организовать чтение курсов лекций для молодых беженцев, в том числе и военнопленных, чтобы продолжить их образование. Германские власти были позитивно настроены по отношению к этому предприятию, и благодаря содействию таких влиятельных лиц, как профессор Отто Хётш, который имел связи в министерстве иностранных дел, при участии Берлинского университета и других высших учебных заведений, например Технического института, Русскому институту было выделено помещение и оказана материальная поддержка. Пожертвования Русскому институту рассматривались как «кредиты» германских университетов, а выдаваемые им свидетельства признавались при поступлении в немецкие учебные заведения.