). Недавно огласили столь показательные данные (несомненно, подправленные в сторону уменьшения): 25 % граждан в возрастной группе от 18 до 25 лет
не зарегистрировались в списках избирателей просто по причине разочарования в избирательной системе. Также существуют
воздерживающиеся от голосования, которых тоже можно к ним прибавить.
Некоторые выдвигают критерий «знания французского языка». Это просто смешно. Разве современные французы разговаривают на нём? Разве на французском разговаривают сегодняшние неграмотные, вроде Фабиуса («Привет, убытки!») или Франсуазы Кастро («Это живёт в тебе или это тебя касается?») или Бернара Леви?>4 Разве если бы не было ни одного иммигранта, они бы не двигались столь же явно к утрате всякого членораздельного языка и способности рассуждать? Какие песни слушает современная молодёжь? Какие секты, бесконечно более нелепые, чем ислам или католицизм, с лёгкостью захватили влияние над некоторой частью современных просвещённых идиотов (Мун>5 и т. д.)? Не говоря уже об аутистах или абсолютных дебилах, которых такие секты не рекрутируют, поскольку не видят экономической выгоды в эксплуатации такого поголовья: они оставляют их на откуп общественным властям.
Мы сами сделались американцами. Совершенно нормально, что мы обнаруживаем у себя все жалкие проблемы США: от наркотиков до мафии, от фаст-фуда до разрастания этнических групп. Например, Италия и Испания, американизированные на поверхности и даже достаточно сильно вглубь, не являются этнически смешанными. В этом смысле они преимущественно остаются европейскими (так же как Алжир – североафриканским). У нас здесь есть все недостатки Америки, но нет её силы. Нет никакой уверенности, что американский «плавильный котёл» всё ещё функционирует (например, в отношении чикано>6, которые имеют другой язык). Но он однозначно не может сейчас функционировать именно здесь. Поскольку это США являются центром производства современного образа жизни, сердцем спектакля, чьи пульсации достигают Москвы и Пекина; и США в любом случае не могут допустить никакой независимости своих местных субподрядчиков (понимание этого, к сожалению, выявляет подчинение намного менее поверхностное, чем то, которое желают уничтожить или ослабить традиционные критики «империализма»). Здесь мы теперь являемся никем: покорённые и не способные взбунтоваться, послушные холуи>7 зрелищного отчуждения. Предвидя быстрое размножение иммигрантов всех цветов, чего могли бы вдруг потребовать жители Франции, как если бы у нас украли что‑то, что могло бы быть нашим? И что же это? Во что мы верим, или, точнее, во что мы всё ещё