Понятно, что когда ситуационисты, ставя вопрос о преодолении границ искусства, говорят о едином взгляде на искусство и политику, это вовсе не означает, будто мы советуем подчинить искусство политике в какой бы то ни было форме. Для нас, как и для всех, кто также начинает рассматривать эту эпоху, откинув иллюзии, уже с конца тридцатых годов нигде не существует современного искусства, равно как и организованной революционной политики. И вернуться они могут лишь как их преодоление, то есть, по сути, исполнение того, что лежало в основе всех их требований.
Повсюду уже поднимается новый протест, о котором говорят ситуационисты. На огромных пространствах, разобщённых и разъединённых текущим миропорядком, вспыхивают возмущения нового рода, и их сигналы передаются от страны к стране, с континента на континент; взаимообмен начался.
Задача авангарда, где бы он не находился, заключается в объединении этих опытов протеста и объединении причастных к ним людей; и наряду с объединением самих авангардных групп, в создании единых основ их общего проекта. Нужно предавать огласке, объяснять и развивать эти первые действия грядущей революционной эпохи. Их объединяет то, что в них сосредоточились новые формы борьбы и новое содержание, явное или скрытое, критики существующего мира. Таким образом, господствующее общество, кичащееся своей непрерывной модернизацией, найдёт себе достойного соперника, потому что уже само начинает производить собственное модернизированное отрицание.
Насколько пристально мы следили за тем, чтобы к ситуационистскому движению не примешивались честолюбивые интеллектуалы или художники, не способные понять нас по‑настоящему, а также отметали и развенчивали всевозможные фальсификации, последним примером которых может быть так называемый нашевский>1 «ситуационизм»; настолько же твёрдо мы решили признавать ситуационистами авторов этих новых радикальных действий, поддерживать их и никогда от них не отрекаться, даже если многие из них лишь находятся на пути к революционной программе современности, не осознавая её во всей полноте.
Ограничимся лишь несколькими примерами полностью одобряемых нами действий. 16 января студенты-революционеры из Каракаса совершили вооружённое нападение на выставку французской живописи и унесли пять картин, которые затем предложили вернуть в обмен на освобождение политзаключённых. Силы порядка смогли захватить картины силой, хотя Винстон Бермудес, Луи Монсельв и Гладис Троконис и вступили с ними в перестрелку, а спустя несколько дней другие товарищи бросили две бомбы в полицейский фургон, на котором перевозились эти картины, но увы, безрезультатно. Вот очевидный образец того, как нужно относиться к искусству прошлого, как возвращать его в игру жизни и как определять, что действительно является важным. Возможно, с самой смерти Гогена («Я хотел утвердить право на любое дерзновение»