, бессмысленное, противное дело, которое будет пожирать дни моей жизни один за другим. «Разве я имею ещё хоть какие-нибудь перспективы? Нет! Абсолютно! Общий настрой Сервуса недвусмысленно даёт мне понять, каким будет моё будущее. Да и сам Сервус! По большому счёту, он и есть моё будущее во плоти! – На лбу у меня проступил холодный пот, а руки затряслись. – И вот иду я туда, но куда ещё мне идти? Что мне остаётся? Можно подумать, у меня есть хоть какой-то выбор! Я этого не хочу, но никак не могу это предотвратить! Надо же что-то делать! Чем дольше я буду тянуть с решением, тем глубже я буду погружаться в эту безжизненную, бессмысленную рутину, пока она не поглотит меня полностью и не сделает навсегда покорным, безвольным живым трупом. Ждать человеку нельзя никогда! Каждый новый миг отнимает силы и заставляет смириться. Смириться! Ну уж нет… Поэтому действовать нужно быстро, а решение… Должно же быть хоть какое-то решение?» – обдумывая всё это, я сильно разгорячился. За всё время моего пребывания здесь я не помню себя таким. То было совершенно новое для меня ощущение, а я недоверчив к ощущениям и тем более к новым! В тот момент я, кажись, был способен на что угодно. Беда только в том, что в голову мне не приходило ничего, что могло бы мне помочь, кроме этого юноши. «Нужно поговорить с ним! Вдруг он разделит мои мысли? Вдруг он даст ответы на мои вопросы? А что если я ошибся? Нет, он должен, должен! После его выходки сомнений быть не может, но я всё же мучаю себя ими. Ладно, будь что будет, нужно только отыскать его в другое время, в другом месте и… всё само собой решится! Да, так я и сделаю! А пока… Необходимо взять себя в руки и не показывать виду, что я что-то задумал» – с этими мыслями я дошёл до столовой.
Дальше я дороги не знал. Нужно было как-то добраться до палубы. «Придётся попросить кого-нибудь помочь мне дойти или, во всяком случае, разузнать путь и добраться самому», , произнёс я про себя. Благо, в столовой ещё были люди, и мне навстречу как раз вышел один из них. То был мужчина средних лет. Сразу бросалось в глаза, что его тело закалено большим количеством работы, возлагаемой на него. Вдобавок к крепкому телосложению он имел маленький рост, так что его вполне можно было назвать коренастым. Доброжелательное лицо с довольно грубыми чертами, подчёркивавшими образ работящего человека, было сплошь усеяно мелкими шрамами, которые так же, по-видимому, были результатом многолетнего и упорного труда. Проходя мимо, он уставился на меня своими тускло-зелёными глазами и, заметив мой полный нужды взгляд, остановился.