Сандар шел впереди меня. Мы молчали. Путь наш был на восток. Ноги мои утопали в песке, рюкзак казался гораздо обременительнее, чем прежде. Глаза были прикрыты, я шла, не чувствуя ног. Было еще не очень жарко, но дышалось уже с трудом. Так прошло около часа. Сандар время от времени оглядывался назад, проверяя, не нагнали ли нас военные.
– Скоро мы будем на месте, – сказал он наконец. Голос его был не такой живой, как обычно, взгляд тоже был не так ясен, как прежде.
– Как ты нашел меня? – спросила я, нагнав его.
– Я добрался до базы, – ответил он негромко, – там было всего два человека. Нам рассказали, что это был отсев. Прежде чем начать учения, новобранцев делят на подразделения, которые будут проходить разные программы подготовки. Те, кто смог добраться до базы, – это кандидаты в Элитное подразделение, их готовят к выполнению заданий особой важности, которые, как правило, проходят под грифом «Совершенно секретно», – я с удивлением смотрела на него. – Я обещал, что буду защищать тебя, поэтому я здесь. Мы должны добраться до базы вместе, – на мгновение он замолчал, – иначе мы больше не увидимся.
– А что будет с остальными? – спросила я, озираясь по сторонам.
– Есть несколько вариантов, – ответил Сандар. – Многие будут отстранены от практических военных занятий. Их также разделят на несколько групп: кто-то пройдет лишь базовую военную подготовку и будет служить, кто-то будет заниматься механикой, кого-то будут готовить как клерков, ну а кто-то будет заниматься историей.
– Историей? – удивилась я. – Ты ничего не путаешь?
– Я тоже сначала подумал, что это какая-то ошибка, но нет. Это наиболее привилегированное подразделение из возможных на этом уровне.
– Они будут изучать историю? Зачем делать это в армии? Есть же специальные учреждения, где готовят историков.
– Насколько я понял, – задумчиво сказал Сандар, – это не совсем такие историки, а скорее даже совсем другие. У них другие задачи.
– Какие же, интересно? – возмутилась я. – Разве у историков не одна единственная святая задача – донести до потомков то, что было на самом деле, чтобы мы хранили память и чтили наших героев?
Сандар посмотрел на меня с грустью в глазах, которая сменилась разочарованием, а потом и злобой.
– Они будут писать историю, – сказал он, скрипя зубами, – я не знал этого! Если честно, я и подумать не мог, что здесь все так. Если бы я знал, что тут происходит, то ни за что бы не согласился в этом участвовать! – его крик эхом пронесся над пустыней и, гудя, будто впитавшись в горячий воздух, повис над нами. – Прости меня, – сказал Сандар, опустив голову, – я должен был отговорить тебя тогда, настоять, чтобы ты осталась дома.