— Гранатами, — усмехнулся полковник.
— Что бог под руку послал, — пожал плечами невинный божий агнец. — Я в ворогов лихих даже картошкой бросался.
— Результативно? — удивлённо поднял брови офицер.
— Ни одного насмерть не зашиб, — улыбаясь, похвалился богатырь, и лишь потом, вспомнив «случайную» гибель несговорчивого главаря банды, погрустнел и перекрестился: — А что до блатного авторитета, так богохульник сам решил долготерпение господа нашего испытать. Шумнул под сгоревшей балкой, ему по башке привет сверху и прилетел. Упокой господи душу окаянную.
— Чего от меня-то хочешь, батюшка? — с прищуром глянул в глаза ряженому иноку начальник эшелона.
— Прошу взять под своё покровительство раскаявшихся грешников, — опять удивил батюшка Алексей.
— Дезертиры решили искупить вину на полях сражений? — не поверил в поднявшуюся волну патриотизма офицер.
— Да, только они пока не знают о своём горячем желании записаться в рекруты, — продолжал удивлять хитрый батюшка. — Но я обещаю сагитировать заблудшие души. Думаю, парочку пехотных рот можно будет сформировать.
— У тебя, прапорщик Ронин, что — солдаты делением умножаются, — обратил внимание на парадокс в математических действиях счетовода в рясе обескураженный полковник. — Ведь, по моим сведениям, на станции только одна рота «потеряшек» была.
— Так я не о застрявших на станции солдатах речь веду, а об отряде самозваной городской милиции. Оружием все владеть обучены, азы службы прошли. Чем вам плохи такие бойцы?
— Дезертируют при первом удобном случае, — презрительно скривил рот полковник.
— Времена такие, — горестно вздохнул деятельный инок, — Остальная окопная братия тоже охотнее в тыл смотрит, чем на позиции неприятеля. Однако при должном умении можно и со слабыми фигурами партию выиграть. Вчерашний день-тому пример.
Опытный офицер понял, что отправкой на фронт пленённого гарнизона Ронин ловко избавляется от сил противника в городе. Даже, если часть дезертиров сумеет вернуться назад разрозненными группками, у Ронина будет время основательно укрепиться в Александровске.
— Эх, Ронин, мне бы в полк побольше таких гроссмейстеров, — с улыбкой глядя на чернявого молодца, помечтал командир.
— В мирские дела смиренному иноку влезать не положено, — скромно опустил глаза баламут в рясе и виновато покаялся: — Восхотелось помочь бывшим однополчанам, вот нечаянно и нарушил устав строгой службы. Я ведь проездом в городе, у меня миссия иная.
— Так ты не останешься хозяйничать в Александровске? — опять сумел удивить полковника странный агент секретной службы.