– Давайте выпьем за вашу любовь новообретённую и за мой отпуск не проё… не просра… хм… не… упущенный!..
Выпили, Стрюцкий пожевал пекинскую капусту и возмутился:
– Клавдия, а что же это вы всё пьёте по полрюмочки да по полрюмочки! И не закусываете вовсе! Зачем же стесняться?
– Я пью… пью… Изо всех сил пью! И закусываю!..
В ресторан вошёл Иннокентий. Степан закричал и замахал руками:
– Милости просим, дорогой волонтёр! Составьте нам компанию!..
– Благодарю… Но я как-то не рассчитывал на компанию… Хотел сам по себе…
– Что вы… что вы… Не обижайте нас своим отказом! Садитесь! Вместе веселее! Что-то все сегодня припозднились, а? Никого нет… Вы поглядите!
– Так все на завтраке были… Ну, почти все.
– Были? А я что-то поленился к завтраку встать…
– Напрасно, завтрак был превосходен.
– Выпьем?
– Не имею желания.
– Официа-а-ант, – заорал Стрюцкий, – неси ещё одну рюмку!
– Не надо никаких рюмок! Я шёл сюда с намерением выпить эспрессо…
– Перестаньте миндальничать, мой друг! Посмотрите какой сегодня день… Замечательный день!.. А какой воздух, – Степан шумно втянул носом воздух. – Впрочем, здесь он не такой свежий, но вот на палубе… Ах, на палубе!..
– И всё же… Я бы хотел ограничиться эспрессо!
– Ух! Какой вы настырный! Официа-а-ант! Не неси рюмку, неси эспрессо! – проорал Стрюцкий. Иннокентий сел. Клавдия встрепенулась, поправила прическу, заулыбалась и полезла в сумку:
– Я же вам обещала фотографию показать… жениха…
– Угу! – подтвердил Степан Стрюцкий, увлечённый опустошением тарелки.
Принесли эспрессо, Иннокентий принялся болтать ложечкой в чашке. Клавдия извлекла смартфон и довольно скоро нашла фотографию.
– Вот он! Эрих мой… А друзья его зовут Эмин… И мне он наказал себя так звать…
Степан оставил в покое тарелку и схватился за смартфон.
– Хорош… Хорош! А вы что скажете?
Стрюцкий впихнул в руку Иннокентия смартфон, тот нехотя воззрился на экран.
– Хм… По-моему, ваш жених не ариец… В лучшем случае – турок…
– Да что вы такое говорите?! – возмутилась Клавдия, выхватила смартфон и с опаской посмотрела на жениха.
– Вот, посмотрите, тут погрешность в коррекции, – меланхолично произнёс Иннокентий и ткнул пальцем в экран. – Видны края заливки… Из-под белой арийской кожи торчит тёмно-оливковая… Не очень-то ваш благоверный умеет работать в графических редакторах!..
– Да зачем вы такое говорите?! – пуще прежнего вознегодовала Клавдия и разразилась громким плачем. Степан Стрюцкий подсел к ней и взялся гладить по спине.
– Ну что вы… Что вы?! Подумаешь, ореол какой-то оливковый… Да это, может, просто венец безбрачья… временного… высвечивается!.. Или… аура его мерцает… Объектив, вероятно, слишком аурочувствительный случился…