Захлебываясь со смеху, Вершинин пытался говорить:
– Чего ты нос-то воротишь, а?! Наверняка твоих рук дело! И вообще – что естественно, то не безобразно.
– Да пошел ты! Хватит ржать! – повелительно сказал Витек, но Вершинин никоем образом не среагировал на его команду.
Когда Алексей наконец успокоился, Ретинский решил не давать ему повода снова поднять его на смех. Они спустились вниз и вновь сели на кухне. «Больше, урод, мусорить в чужом доме не будешь», – подумал Вершинин, а его взгляд сообщил это Ретинскому. Тот почувствовал себя неловко, поэтому всеми силами пытался скрасить обстановку:
– Ты взял телефон у той рыженькой с кудряшками, которая смылась раньше всех? – спросил Витя как ни в чем не бывало.
– Да не связывался бы ты с этими девятиклассницами – это до добра не доведет. Ладно, так уж и быть, сейчас гляну, – сказал Леша и полез в телефонную книжку своего «Айфона» и тут же наткнулся на сообщение о пропущенном звонке. Увидев его, Вершинин сделал глуповато-задумчивую физиономию, наполовину закрыв левый глаз, будто прицеливался. Только он хотел набрать этот номер, как Витя вновь прервал его:
– Странно, – произнес он, сидя на высоком стуле у стойки с задумчивым видом, словно древнегреческая статуя.
– Что странно? – спросил Алексей и отвлекся от телефона, повернувшись к другу. – Что мы очнулись сегодня так рано? Так это ничего страшного, не переживай… из-за школы, чтоб ее!
– Нет, – отрезал Ретинский, – не в этом дело. Почему мы всегда по пьяни приезжаем на хату к твоим предкам, а не к тебе?
Вершинин задумался:
– Хм, – фыркнул он. – Не знаю. С детства приучен, наверно. Да и ничего страшного: родаки привыкли, – сказал Леша, попивая холодный коктейль из большого стакана с долькой лимона на краешке и расхаживая вокруг, любуясь домом, раскидывая руки врозь, как бы показывая своему другу волю, свободу, простор, роскошь и богатство. И тут он торжественно заявил. – Двери этого дома, – хвастливо и гордо говорил он, – всегда для меня открыты, как и для моих предков открыты двери моей квартиры!
Конечно же, здесь он слукавил, чтобы произвести впечатление на Витю Ретинского, который зачарованно слушал его, наблюдал за величественными движениями господина-хвастуна. За всю свою жизнь Вершинин ни копейки денег не заработал – все было куплено родителями. Алексей воспринимал это, как некие дары в его адрес. За то, что он есть на этом свете и радует предков своим существованием. Неслыханная наглость.
Витек уже давно чуял аромат виски, витающий по комнате и источающийся от Вершинина, долго не решался открыть рот, но потом все-таки выдал: