– Людям не нравится осознавать необходимость власти, хозяина, это принижает их эго. Они же мнят себя свободными, но самостоятельно при этом не могут ни принять решения, ни заставить себя работать. Что плохого в том, что образованное меньшинство управляет ленивым большинством и берет на себя всю ответственность? Ведь это абсолютно нормально и работало на всех этапах цивилизаций. Все эти бунтовщики ругают своих начальников, правителей, надзирающие органы, а сами-то без них и месяца бы не прожили.
– Вы размышляете, как заядлый монархист, Герман Владимирович, – продолжил тему Ольшанский, – но ведь это давно не актуально в современном обществе. А как же демократические свободы?
– Все это выдумки! Мнение большинства приведет к анархии. Большинству не нравится власть лишь потому, что она для них недостижима.
– А что плохого в анархии? Представьте себе свободное общество гуманистов, способных сосуществовать без организации государственной бюрократической машины.
Герман Шульцев небрежно плюхнулся в кресло и поставил опустевший бокал на стол. Он сделал это довольно резко, так, что чуть не разбил его. Ольшанский, не говоря ни слова, подхватил бутылку и подлил своему собеседнику коньяк. Тем временем Герман, выдержав театральную паузу, решил ответить на заданный вопрос. В этом он оказался настолько красноречив, что Ольшанский даже вооружился блокнотом, периодически делая в нем какие-то записи.
– Свободное общество или анархия – это утопия. Люди никогда не смогут жить в мире и согласии друг с другом. Такова их природа. Даже если образуется социальная группа миролюбивых анархистов, способных взаимодействовать между собой без участия лидеров и законов, то группа эта не сможет спокойно просуществовать и недели. Рано или поздно в этой группе появится тот, кто захочет большего, чем есть у других; иной не захочет работать, а будет лишь пользоваться общими благами; начнутся конфликты, и для их разрешения возникнет необходимость в правилах, порядке, а для контроля их соблюдения и разрешения споров потребуется лидер. А любой лидер, в свою очередь, будет иметь завистников, недоброжелателей; появится много недовольных. Для поддержания своей власти лидер станет окружать себя любимчиками, свояками и подхалимами, что повлечет за собой образование оппозиции. И не будет уже никакого свободного общества: все вернется на круги своя. И даже если представить, что по сказочному стечению обстоятельств эта вымышленная группа анархистов все-таки смогла сосуществовать в дружбе и согласии друг с другом, ей все равно не суждено выжить: рано или поздно ее истребит, либо захватит более сильная социальная группа, не разделяющая пацифистские взгляды, в которой будет жесткий лидер, правила и дисциплина. Вот почему анархия – это утопия. Если анархия и мать порядка, как утверждают разного рода умники, то мать эта пьющая, гулящая, бросившая своего сына на произвол судьбы. Нет никакого всеобщего идеального порядка. Есть правила, и они создаются социальными группами для того, чтобы выжить. В каждой стране свои законы. В каждой группе свои правила. Это нормально. Это элементарные основы теории развития государства и права, которые революционерам никогда не понять. И ведь всегда найдутся люди, недовольные устоявшимися правилами, закрепленными законом: они их стремятся уничтожить, наивно полагая, что созданный ранее порядок нарушает их права, не дает им свободы. Глупцы не осознают, что свободой никто не даст им воспользоваться в той мере, в которой им бы хотелось. Они нахлебаются свободой вдоволь, когда в их дом придут мародеры, тоже считающие себя свободными и борющимися за свое право: право быть сытыми и обеспеченными; и для них станет неважно, какой ценой эти права будут реализованы.