В то время я имел привычку носить остановившиеся часы, которые до дури натирали мне руку.
Бывало, ко мне подойдет на улице какой-нибудь бродячий пёс и спросит: «Сколько время, браток?». Я долго всматриваюсь в циферблат, стрелки которого, окостенелые и мертвецки тихие, начинали вдруг двигаться.
Бродячий пёс весь во внимание, ему срочно нужно отлить: «Ну, что там, сколько натикало, а?» – пытается он заглянуть мне за спину.
Я отвернулся и продолжаю всматриваться в циферблат.
«Речь пойдет о классическом герое дикого запада с парой потертых кольтов наготове и жуткой паранойей в печенках».
Вынужденная и систематическая легкость бытия, когда бытие, его суть, уже идет в комплекте с черепной коробкой. События, так или иначе, складываются так, что все козыри сдаются в начале; потом либо пан, что говорится, либо пропал. Та карта, которая сознательно выбрана и взята в руки… всё дело в том, что такой карты здесь нет. Поэтому нет возможности выбраться. Поэтому действовать можно лишь одним из двух предложенных ниже способов.
Первый – это побег. Что является изначально предприятием повышенной сложности и опасности. На вышках полно assassins с винтовками, и каждый из них готов выстрелить точно в лодыжку… оснащенные суперсовременными прицелами, они, каждый, ежедневно тренируются на земляных крысах, которых здесь пруд пруди, и выпрыгивают они из-под земли, точно кролики на ярмарочном аттракционе. Впереди за укреплением минное поле и растяжки с колючей проволокой. А потом стена, серая и беспросветная, и кажется, что протяженность ее приближена к бесконечности. За этой стеной несколько минных полей… и таких же серых и беспросветных стен, перегородок с колючей проволокой, оснащенных сверхчувствительными лазерами.
Второй способ – это сон. Сон здесь может быть сколь угодно долгим, и чем он продолжительней, тем мучительней потом пробуждение. События смешиваются и слипаются в холодный кусок овсянки, что ты ежедневно вынужден получать по пробуждению. Люди с подносами томятся в очередях, в чертовой жаре, под пристальными взорами санитаров, вооруженных суперскоростными устройствами погружения в гипнотический транс, здесь – гипноконтроль. Всё, что происходит во сне, может быть при желании сконструировано и запрограммировано заранее. Спящие тела здесь помещают в специальные капсулы, наполненные жидким азотом под давлением. «Мир, происходящий внутри черепной коробки, всегда остается внутри черепной коробки». По этой причине многие только очнувшиеся испытывают адские головные боли и колики в желудке. Они несутся как ужаленные в сортиры через скотный двор, по колено в грязи и крысином помете. В лучших случаях приходится отстоять 10-15 минутную очередь. Босиком и с голым задом, на тропинке, загаженной слизняками, просачивающимися сквозь пальцы.