Интересно, она снимает эту квартиру? Вид из окна шикарный. На горизонте уже сверкала новая достопримечательность Москвы – Москва-Сити. Пожалуй, второе место нынче для туристов после Красной площади. На подоконнике три разноцветных горшка с разными растениями. Хер знает их названия, но симпатичные такие, пушистые.
– Присаживайся! – Аня зашла с большой кастрюлей в руках. Я присел за стол, на котором уже стояли салат и моя бутылка вина.
– Выглядит все очень красиво! Вот я в жизни так салат бы не смог нарезать, у меня куски такие… от души. Тем более я бы не стал резать оливки, они и так мелкие.
– Спасибо, только это маслины.
– А… в чем отличие?
– Неважно, ты пробуй, пробуй! – Аня была вся возбуждена, видно, волновалась такому гостю. Но самое главное, она очаровательно улыбалась.
Я всегда высмеивал операции по увеличению губ, но Анины губы были прелестные, сочные. Не громадные, как бывает, а прям то, что надо. Она была в легком платье розового оттенка с поясом. Волосы были завернуты в пучок, а я уже фантазировал, как они развиваются и прикрывают ее обнаженные груди.
Вечер проходил гладко, мы почти допили бутылку. Стали возникать неловкие паузы – и я, и она хотели на диван и не знали, как на это намекнуть.
– Дим, я отнесу посуду, а ты пока отдыхай.
– Нет, нет. Ты старалась, готовила, дай хоть я что-нибудь сделаю.
Я взял у нее из рук кастрюлю, потянулся за тарелкой и вплотную приблизился к ней. Аня меня не спеша приобняла и прислонилась головой к моему плечу. Я поставил посуду обратно, развернулся к ней, приобнял за талию, и мы словно в медленном танце направились к дивану. Между первым и вторым поцелуем был перерыв, так как наши рты широко улыбались от происходящего. Я быстро снял поло по пути к дивану, прилег и стал думать – с какого места снимается ее чертово платье? Не обратил внимания, есть ли сзади молния или пуговицы. В это время она гладила мое тело ладонью и целовала в шею, постепенно опускаясь ниже.
– Анют, я порой задаюсь вопросом: и почему мне так повезло? – выдал я, думая сделать ей скрытый комплимент.
Аня подняла на меня глаза, улыбнулась. Резко ее лицо начало меняться. Она замерла… Блядь! Она плачет? Что?! Она плачет!
Прости… – сквозь рев выдавила из себя и зарыдала вдвое сильнее. Что, что такое? За что прости? Аня, все в порядке. Я что-то не то сделал?
Я положил ее голову к себе на грудь. Она ревела еще минут десять. Я поглаживал ее волосы, а в моей голове был пиздец. Я и не знал о чем думать. Так и заснули.
Снежная поэзия
«Зима. Землянин, торжествуя,