– Но я не хочу так… – говорил дрожащим голосом Олег, пытаясь не пустить слезу. – Я тоже домой хочу, понимаешь? Зачем я тебе? Зачем это всё…
Ефрем упал головой на Олегову грудь, начал содрогаться и скулить.
– Прости. Прости. Тяжело. Трудно здесь. Так долго один, так трудно, так грустно! Не могу один. Тяжело… Страшно.
– Так пойдём! Прошу тебя, пойдём отсюда к людям! Тебе будет лучше. Хватит этой жизни. Отпусти меня. Отпусти Ларису. Пойдём к людям. Меня дома ждут. Тебя тоже дома ждут. Всем нам нужно домой.
– Нет… – скулил Ефрем, уткнувшись носом Олегу под рёбра и мотал головой. – Дома не ждут. Дома тюрьма. Боль, несвобода. Дома нельзя есть людей…
– А здесь тебе свобода? Хорошо тебе жить с людьми, которым ты искалечил жизнь? Думаешь, могут они с тобой теперь дружить? Думаешь, это правильно?
– Неправильно, неправильно! – ревел Ефрем и бил кулаком в стену. – Я неправильный!!! Страшный! Плохой! Тебе плохо… Но сделаю хорошо! Честно, сделаю хорошо!!!
– Ты отведёшь меня домой?
– Нет. Нет. Я помогу. Сделаю хорошо. Будет хорошо! Обещаю!
– Нет, не будет. Мне никогда не будет здесь хорошо.
– Я буду стараться! Я буду!
– Хватит! – уже раздражённо кричал Олег, понимая, что одержимого Ефрема ему не получится переубедить. – Уходи! Не буду твоим другом! Ты садист! Ты жестокий убийца.
– Нет, нет, нет… – поднял голову Ефрем и засиял своей гнилой улыбкой. – Всё исправим! Всё будет хорошо! С Соней будет хорошо! Будет весело! Мы найдём её, точно найдём!
– Нет, только не Соня!!! – не выдержал Олег. – Прошу, умоляю, только не Соня!
– Боишься… Страшно… Тебе Соня, мне дети. Больше не трону, обещаю! Только дети, вкусные дети! Они маленькие, дети. Не чувствуют… Не больно. Я быстро. Быстро! Пустые потрошки. Молочные поросятки… – закончил Ефрем и мечтательно и жадно сглотнул слюну.
– Я ненавижу её! – крикнул в порыве отчаяния Олег и затрясся от негодования. – Мне не нужна она, я больше не люблю её! Я буду жить с тобой, а эта шлюха… Эта вонючая дура! Она не может иметь детей! Она больная, больная, не детородящая, у неё нет матки! Она не сможет рожать!
Олег осёкся и замолчал. Вся его ненависть и уверенность быстро улетучилась, когда он увидел колкий, прищуренный, какой-то загадочный взгляд Ефрема и его ехидную улыбочку.
– Хитришь, сынок, – покачал головою Ефрем, грозя ему пальцем. – Нет, друг. Не-е-е-ет.
– Я тебе не друг, понял?! Ты мразь, ошибка природы, мерзкий выродок!!! Тебя не должно существовать, гнида!!! – визжал отчаявшийся Олег и плюнул в Ефремову сторону, чтобы хоть как-то его уязвить.
Спокойный Ефрем вытер упавший на столешницу плевок рукавом, снова сел и взялся за закройки.