– Ты здесь жил? – спросил Олег, осматривая плохо освещенный сумрак комнаты.
– Друг. Друг… – промолвил уклончиво Ефрем.
– Где же этот друг? – спросил Олег Ефрема.
– Друг… Ушёл.
– Ты его съел?
– Ушёл, – строго ответил Ефрем и замолчал.
Вечером, когда окна дома были затянуты клеенкой, а печь растоплена, Ефрем сварил какой-то каши в кастрюле и побросал туда порезанные жёсткие куски вяленой оленины. Пока Лариса ела со своей миски, а Олег пытался черпать кашу ложкой, привязанной к культе, Ефрем вышел в другую комнату, достал с полок стопку журналов и каких-то бумаг. Смахнув с них пыль и перебрав пожелтевшие страницы, он нашёл то, что искал: немного смятый и пожелтевший по бокам почтовый конверт. На конверте уже была наклеена марка, а внутри лежали какие-то записки. Ефрем вытряхнул конверт и вложил в него своё письмо, переписав с его тыльной стороны адрес Сони. Тем же вечером он молча вышел во двор, встал на лыжи и ночью поехал через тайгу в Хахчан, к столбу с синим облупившимся почтовым ящиком.
Минула бесконечная осень, нудная, долгая зима, и вот на горизонте нового сезона проступила оттепель. Ночи стали короче и теплее, мрак и снег уходил, уступая место сырой и ветреной сибирской весне.
Соня ещё осенью выплакала все слёзы, прошла все самые острые стадии истерики и ужаса от потери, но окончательно ничего не приняла.
В глубине души она понимала, что случилось что-то непоправимое и страшное. Скоро пришли известия о том, что поисковая группа обнаружила опустевший лагерь Олега и Лёвы, с прорезанной и вывернутой палаткой и разбитой рацией, но следов самих геологов обнаружено не было. Эта новость оставляла в душе надежду. Соня верила, ей искренне хотелось верить, что Олег где-то ещё там, живой и невредимый, здоровый и целый. По крайней мере, пока его тело ещё не найдено, отчаиваться нельзя. Ещё в октябре, когда она узнала о пропаже геологов, она хотела сорваться туда, не раздумывая ни минуты, собрать рюкзак и ехать в тайгу, искать Олега, но друзья и близкие отговорили её от этой затеи.
"Что я могу сделать там одна, когда целая поисковая бригада не нашла никаких следов?" – поначалу думала она.
Вокруг лагеря были обнаружены следы медведя и волков, но это было уже позже, после дождя и пропажи людей, а следы самих людей растворились в густой зелёной растительности леса, будто и не было их никогда. Единственное, что могла сейчас делать Соня, это ждать, верить и надеяться на лучшее. Но чем больше проходило времени, тем слабее становилась её надежда на поисковые отряды. Почему-то ей стало казаться, что никто, кроме неё, не знает, как и где нужно искать пропавших людей. Эти люди из МЧС, эти поисковые отряды – все они лишь часть бездушной государственной машины. Они не ищут по-настоящему, не верят в результат и не заинтересованы в судьбе пропавших людей. А кто может быть более заинтересован, как не любящий человек? Со временем она почти убедила себя во всём этом и даже пообещала себе отложить деньги, и как только с улиц сойдёт снег, отправиться туда, выведать все данные о расположении лагеря, может, нанять отряд или позвать всех небезразличных из своей компании и положить всё лето на то, чтобы найти следы геологов. Она даже была уже готова морально к тому, что Олега уже давно нет в живых, и всё, что она там найдёт – это только обрывки одежды и кости, оставшиеся от обглоданных дикими животными людей.