Двухэтажное здание артели старателей стояло на той линии поселка, которая разделяет его на жилую и нежилую часть. Видимо, какое-то время оно пустовало, но силой рабочих рук в этом старом доме снова горел свет, была вода и тепло. Мужики топили печь и готовили баню в душевой первого этажа. Постучавшейся Соне открыл дверь уже знакомый вахтовик, который растянулся в лёгкой, усталой улыбке:
– А, вот и ты. Ну как успехи в поисках?
– Закрыто до завтра. Можно я… Есть у вас место? Я заплачу.
– Ты мне брось эти свои мещанские замашки! – деланно нахмурился щетинистый мужик. – Заходи.
В бараке кроме приехавших на работу старателей, было ещё двое людей. Девушку накормили и выделили ей целую отдельную комнатку с широкой пружинистой кроватью с колючим одеялом и таким же одеялом – чтобы не дуло – прибитым к окну.
За едой Соня произнесла только слова благодарности рабочим за предложенный ужин, а на все их расспросы отвечала очень неохотно и натянуто, пока все наконец не поняли, что лучше к ней не приставать.
После ужина она закрылась в своей холодной комнате, сняла только куртку и свернулась калачиком под одеялом. Оторвавшийся уголок прибитого к окну покрывала пропускал в комнату тусклый свет полной луны, в луче которого медленно плавали мелкие ворсинки потревоженной пыльной кровати.
Соня проснулась сама чуть свет с новым приступом паники. Осторожно, стараясь никого не будить, она накинула на себя куртку и рюкзак, аккуратно прошмыгнула по коридору мимо главного зала на первый этаж и вышла наружу.
На улице была прекрасная погода. Яркое солнце топило грязные сугробы у обочины дороги и скидывало с домов намерзшие шапки. Повсюду перекрикивались неугомонные воробьи. У участка стоял синий полицейский бобик, и на душе у Сони стало легче. Она быстрее, словно боясь упустить такой редкий шанс встретиться с полицией, добежала до участка, толкнула от себя казённую дверь, которая с тяжёлым скрипом отворилась. В ноздри ударило спёртым запахом слежавшейся старой бумаги. Она вошла в первую же дверь, которая была открыта. В залитой светом комнате за столом с кипой документов сидел старый усатый майор, который медленно водил ручкой по бумаге, не торопясь обратить внимание на вошедшего человека.
– Слушаю вас, – хриплым голосом произнес майор, прокашлялся, стрельнул взглядом на девушку в проёме и продолжил писать.
– Я… Я… – Соня порастеряла в голове все слова и поняла, что совершенно не подготовилась с разговору с полицейским. Когда она осознала, чтО ей придется говорить, то почему-то испугалась: в голове возникли страдальческие образы замученного Олега, быть может, даже его смерть из-за нерасторопности Сони, из-за жестокости похитителя, из-за такого безразличия и холодности полицейского, что горло мигом сперла обида. В горле встал ком, Соня всхлипнула и громко заплакала.