Война не затронула еще их тихий уголок. Даже вражеских самолетов не было видно. Изредка пролетали на запад наши самолеты, и этому все радовались. Только на рассвете четвертого дня они услышали войну. Фашистские самолеты бомбили речицкие мосты через Днепр. Возвращаясь с бомбежки, они проходили над самой деревней, очень низко, над садами и стрехами, от их гула содрогались воздух и земля. Услышав взрывы, Саша схватила Ленку, выскочила на огород и залегла в картошке. От утренней сырости и страха ее била лихорадка. Вернувшись в хату, когда самолеты уже пролетели, она долго не могла согреться и успокоиться.
В тот же день они получили вести с фронта. Через Речицу прошли первые эшелоны с ранеными. Многие ходили туда, за тридцать километров, в тайной надежде, не покидающей сердце женщины: «А может, и мой там?»
«Наши отступают!» — слова эти всполошили людей и вызвали большую панику, чем сама весть о войне. Саша поверила Марии Сергеевне, рассказавшей ей на второй день войны, что немцы прорвали пограничные укрепления, но не испугалась тогда. Теперь же, когда каждая женщина в тревоге передавала соседке: «Наши отступают», Сашу охватил ужас: «Куда отступают? Почему отступают?»
Она подумала о Петре. Куда может отступить он? Разыскав у сына хозяйки учебник географии, она раскрыла карту, стала рассматривать Кольский полуостров и еще больше испугалась. Она не представляла, что путь на полуостров такой узкий: от финской границы до Кандалакшской губы на карте всего несколько миллиметров. А что, если немцы и финны прорвутся и перережут железную дорогу? Куда будут отступать наши из Мурманска? Куда отступит Петя? Полуостров тянется далеко на восток, но какой он там пустынный — ни одного кружочка! А дальше — море, синее, суровое, холодное даже на карте.
В тот день она получила три письма от Петра. Они написаны были еще до начала войны. Петя выражал свою радость по поводу рождения дочки. А Саше так хотелось получить письмо, написанное хотя бы в первый день войны, чтоб узнать, — она прочитала бы это между строк, — как там у них началось и как он себя чувствует. С болезненным нетерпением стала она ждать письма. Прошла неделя. Война подступала ближе: в деревне появилось двое раненых. Саша перевязывала им раны и жадно расспрашивала: как там? Рассказывали они очень скупо, проклинали неведомо кого и вели себя так, словно сами были виноваты во всем, что случилось. Однако, несмотря на самые панические слухи и самые страшные рассказы, мало кому в этом тихом приднепровском районе приходило на ум, что немцы могут дойти и до них. У Саши и мысли такой не возникало. Наоборот, казалось, что жизнь, нарушенная в первые дни, теперь настраивается на новый, военный лад. Никакая война жизни не остановит!