– Нет, не узнаю…
– А этого? – Медведь ткнул пальцем в плечистого мужчину с седыми волосами и холеной бородкой.
– Так это ж Раф? – не скрыла изумления. – Конечно, я его помню, с детства еще…
На галопроекции начальник императорской гвардии вышагивал между учеников. Раздавал советы и оплеухи. Прям как наш батька.
Мерцающее изображение отбрасывало причудливые отсветы на лицо Медведя – сосредоточенное, мрачное. Брови его сошлись над переносицей, губы сжались в тонкую линию. Неужели батя подозревает его, своего лучшего друга?
– Нет, он не мог, – высказала я мысль вслух.
– Мне бы твою уверенность, – возразил Медведь. – Гвардия – привилегированное подразделение, нельзя недооценивать его роль в дворцовых переворотах.
– Раф – предатель?! – воскликнула я. – Это правда?
Медведь устало потер переносицу и нехотя пробормотал:
– Доказательств нет, но поведение Рафа говорит само за себя. С его подачи Император приостановил расследование и разорвал сотрудничество со мной и другими учебными базами.
Я вцепилась в подлокотники кресла и подалась вперед.
– Так вот почему мы больше не участвуем в спецоперациях? Но вы с Рафом долгое время были напарниками…
– Я считал его братом, – поморщился Медведь. – Как видишь, власть и не располагает к добродетели. А могуществом не принято делиться.
Обхватила себя руками, поежилась, будто от холода.
– Но зачем Рафу нападать на колонию, похищать эмпатов? Раз Император и без того во всем полагается на гвардию.
– А зря! – разъярился батя. – Зарвавшийся слуга норовит предать хозяина. Или занять его место.
Мне стало совсем плохо. Слова Медведя больно царапнули сердце, проникли в душу. И нагадили там, как стадо кирунов.
До боли закусила губу и уставилась на галопроекцию. Раф все также вышагивал по залу. В его походке чувствовалась уверенность и несокрушимая сила духа. Я считала его своим спасителем, как и Медведя. Больно, когда предают те, кому веришь.
В тренировочный зал вбежал мальчишка лет десяти – худой и высокий. На цыпочках подкрался к Рафу и скорчил рожу. В озорных голубых глазах хулигана плескалось веселье.
Начальник гвардии не стал церемониться: схватил озорника за ухо и жестко обронил:
– Дэв, неужели ты думал застать меня врасплох? Упор лежа принять: сто отжиманий.
Мальчишка опустился на пол и начал с усердием исполнять наказ. Поджарое тело вытянулось в струнку, руки ритмично сгибались и разгибались в локтях, грудь едва касалась пола – выполнял, как положено по инструкции, сразу видно – не новичок.
– Кто это? – поинтересовалась я, глядя на голубоглазого мальчугана. – Сын Рафа?