«Неужели и Щем… умрет? — стрельнула горькая мысль. — Ведь с его смертью навеки останется загадкой, что произошло вчера в лесничестве. Собственно, почему именно вчера и почему именно в Мануильском лесничестве фашисты надумали вдруг устраивать засаду, где никогда ее не устраивали? Неужели и впрямь события в лесничестве и под Березовой гатью — звенья одной зловещей цепи? Но каким образом каратели заблаговременно узнают о наших замыслах? Что все это должно означать?..»
Артем не понимал, как долго просидел он над Щемом в невеселых размышлениях. В сознание его привел внезапный рокот мотора и металлический звон за стеной. Хмурый и раздраженный, он бросился во двор и чуть было не столкнулся с Сосновским, который на ходу снимал с себя черный эсэсовский китель.
— Витольд Станиславович?! Как вы здесь очутились?
По логике вещей Ксендз должен был сейчас быть где-то в районе Житомира. Еще вчера вечером он отправился на «опеле» Бергмана к Житомирскому шоссе, чтобы рано утром быть в центре полесского генерал-комиссариата, где его ожидало важное и ответственное дело. Еще весной в отряд докатывались слухи, что оккупанты сооружают в лесах над Гуйвой какой-то секретный объект, куда строительные материалы завозятся исключительно эсэсовцами и только ночью. Затем в середине лета от пленного эсэсовского шарфюрера, захваченного хлопцами Ксендза за Коростышевом, стало известно о расстреле в лесах над Гуйвой около шести тысяч советских военнопленных, которые якобы закончили строительство какого-то очень важного стратегического объекта. А совсем недавно житомирские подпольщики передали, что довоенный учебный аэродром и поселок бывших военнослужащих за городом объявлены фашистами запретной зоной, куда вход воспрещен даже местному оккупационному начальству. Потому-то Ксендз, проанализировав все эти сведения, решил лично направиться в Житомир, чтобы установить на месте, какой же объект столь тщательно охраняют гитлеровцы. И вот вдруг столь неожиданное возвращение.
— Так что же все-таки случилось? Почему вы так бледны? — обеспокоенно спросил Артем.
— Собственно, ничего особенного не случилось. Просто не сумел проскочить в Житомир. Со вчерашнего вечера дорога за Коростышевом туда наглухо перекрыта спецчастями. Однако возвратился я не с пустыми руками. Мне надо бы поговорить с тобой, командир. Я раздобыл весьма интересную информацию…
— Я сейчас тороплюсь к Змиеву валу. Если желаете, поскорее переодевайтесь, и пойдем вместе. Вот по дороге и поговорим…
— Хорошо. Я согласен. — И Ксендз широкими шагами направился в хату.